Дзинь! Сигнал возвещает, что команда принята. Лифт едет, только вот не как ожидается – вверх, а напротив – спускается под землю.
До сей поры я понятия не имел, что гребаные высотки не только возвышаются до неба, но еще и уходят вниз на целую уйму этажей. На какой уровень от поверхности мы спустились – оценить трудно, но все же десяток секунд ехали, это как пить дать.
Дзинь! Дверь отворяется, открывая вид на широкий холл, где в уютном кресле восседает слегка обескураженный охранник. Он, как и девочка наверху, теребит панель управления – видимо крайне недоволен погасшими экранами. Поэтому двух незваных посетителей замечает слишком поздно для адекватной реакции.
Успеваю сделать только шаг, Август неимоверно быстрым и плавным рывком оказывается у безалаберного служаки. Не отрывая глаз от планшета, парень легко шлепает ладонью по лбу бедолаги – охранник вырубается моментально, будто его тумблером выключили. Не могу ни возразить, ни пикнуть – Нэш уже движется дальше, с целеустремленностью и мощью пули.
– Ключ захвати! – бросает парень через плечо, так и не оборачиваясь.
Все происходит настолько быстро, что мозг никак не успевает адаптироваться. Соображаю непозволительно долгие секунды, пока, наконец, до меня доходит. Наклоняюсь над поверженным стражем, рука тянется к нагрудному карману, откуда торчит пластиковая электронная карта. Экспроприировав требуемое, спешу вслед за удаляющейся спиной напарника.
Почти бегом преодолеваю длинный коридор, в конце которого натыкаюсь на второй оборонительный пост. Здесь боец оказался несколько более расторопным – он валяется в отключке с пушкой в руке. Август застыл у внушительной двери в центре противоположной стены, планшет в его руке продолжает помаргивать непрерывной чередой сигналов.
– Поторапливайся, – палец Нэша требовательно тычет в безвольное тело.
Нагнувшись, в темпе завладеваю второй картой, почти точной копией первой. Сую кусок пластика в ладонь напарника, сам подхожу к утопленному в стене ридеру.
– На счет два! – командует Август, – Раз… Давай!
Едва слышно хрустнув запорами, тяжелая дверь отъезжает в сторону. Взору предстает длинный коридор, уходящий настолько далеко, что противоположный край теряется в бесконечных бликах и отражениях тускло мерцающих ламп. Вдоль стен тянутся сотни однообразных проемов, затянутых пуленепробиваемым пластиком.
– Камеры Автономного Заключения, – с брезгливой ненавистью комментирует Нэш, – Полностью автоматизировано и безопасно… Наш клиент за дверью «джей-семнадцать».
Проходим добрую сотню шагов вдоль бесчисленной вереницы безликих створок, отличающихся только небольшой вдавленной цифробуквенной гравировкой.
– Уже близко, – обрадованно цедит Нэш, пялясь в подмаргивающий планшет, – Здесь!
Замираю у очередной двери, сверяю маркировку – сходится! Август уже колдует над замком.
– Шестизначный код, – шепчет он пренебрежительно, – Кому-то явно было лень запариваться…
Жалобно пискнув, механизм сдается; индикатор мигает красным, пластиковая створка плавно отползает в сторону. Представившееся взгляду зрелище невольно заставляет брезгливо поежиться…
Небольшая комнатушка, максимум четыре квадрата. На этой крохотной площади чудесным образом умещается все: раскладное спальное место, выдвижной стол и стул, сборный же унитаз, а над ним – душ. В противоположной стене – автоматический раздатчик для обеспечения пищей, чуть ниже – мусоросборник. Действительно: до жути автономно и самодостаточно. В таких условиях можно существовать хоть целую вечность… Если только ты достаточно «овощ» для этого.
На нас испуганно смотрит жалкий полуголый скрюченный человечек. Он невысок, даже учитывая мой невеликий рост; узкоплечий и тщедушный, весь какой-то нескладный, вырвиглазный. Спутанная немытая шевелюра скомкана в ужасные колтуны; кожа грязная, причем, видимо, испачкана в собственных экскрементах. Вентиляция в комнате работает на полную, но и она не в силах окончательно выветрить тяжелый дух разлагающихся миазмов.
Лицо заключенного искажено безумной гримасой, где невозможно заметить и следа разума; глаза тускло тлеют испуганным равнодушием. Вот же черт! Неужели это и есть последствия принудительного низведения? Кто мог так серьезно «поработать» над убийцей? Или он изначально был слегка не в себе?
– Диего Хост! – стальным тоном произносит Нэш.
Он наконец-то оторвался от созерцания планшета и теперь неотрывно буравит взором жалкого заключенного. В словах Августа нет вопроса: и так предельно понятно, кто перед нами. Нет в тоне и ненависти, ибо ненавидеть подобное убожество попросту бессмысленно. Окрик служит лишь одной цели: привлечь рассеянное внимание ущербного.