—У вас сухая кожа, Госпожа! Но не волнуйтесь: нет такой проблемы, которую не сможет решить Принц Коум!
Как только произнесла имя принца так вся покраснела.
—Вероника, прекращай уже. Уже итак весь двор знает, что ты влюблена в него.
Девушка протянула платье и помогла надеть его. Анна придержала рукава, прижав к себе, но то ли для того, чтобы они не спали, то ли от ощущения ревности в сердце.
—Да как в него не влюбиться, Рене? То, как он на балах танцует! Полиа, что помогала ему недавно, говорит, что его волосы шелковые!
—Не болтай при госпоже так! Благо от той дуры избавились в Публичный Дом.
—Прекратите это! Не смейте так говорить о моем женихе!
Редко Анна говорила так жестко. Но не могла позволить она, чтобы про Фиакра распускали слухи нелестные.
—Прошу прощения за этих…. — Третья служанка, чье лицо уже пронизано было первыми морщинками, закончила шнуровать туфли и встала. — Они просто привыкли к сплетням с господами, а про манеры совсем забыли.
Посмотрела она на молоденьких девиц так холодно, что словно до костей пронзила.
—Вероника, принеси ленты и заколки. Рене, достань косметику. Все в столе. Только не сломайте ничего!
— Да, Софи!
Царевна вздохнула и села за стол. После слов Софи хоть и стало легче, но все же странная тяжесть на сердце на отпускала. Она накладывалась как слой краски на лицо, стоило подумать о том, что Фиакр проводил время с другой девушкой. Но с одной ли? Может, он после каждого бала ублажал девицу—другую? Он так смотрел на придворных дам сегодня… Нет, нет! Он же сказал, что она — его Цвет! Он же спас её от проклятья Царевны - Несмеяны, полюбил ведь! Не предаст он её!
А меж тем закончили кружиться вокруг неё служанки, пшикнув на шею духи из стеклянного флакона, что капельками осели на открытую грудь.
—Вау! Вы так милы с макияжем! А как глаза открылись!
Анна медленно открыла глаза и от удивления приоткрыла розовые губы, блестевшие словно от масла. Золотая россыпь веснушек исчезла под слоем белил и нежного розового румянца. Глаза стали больше то ли от линий, подводивших глаз сверху и острым концом чуть выходящих дальше линии глазниц, то ли из—за удлинённых ресниц. Обычно широкие брови были причесаны и подкрашены в цвет русых волос, которые были подняты наверх в скромный пучок на затылке, из которого исходили золотые нити с драгоценными камнями.
—Ух ты… Это великолепно!
Но стоило ей опустить взгляд, как открытые плечи невольно передернулись. Непривычно было Анне ходить так. Но Софи накинула легкую вуаль цвета морской пены.
— Вы прекрасны, Царевна Анна. Теперь вы готовы предстать перед чинами Бэати.
—Чинами? Король Мишэль упоминал только про обед…
Софи улыбнулась, но тут же прикрыла лицо рукой. Остальные же служанки тихо хихикнули.
—Мисс Анна. Этот обед — не просто трапеза. Взгляните: ваше платье из лучшего шелка подобно россыпи изумрудов. Таких же, что и ваши глаза. В волосах золотая нить. А юбка пышна и тяжела. К тому же, мне слышно, как тонко вы дышите в этом корсете. Но такова участь дам при дворе — показать себя в лучшем свете. Сегодня будет небольшой бал, на котором будут представители почти всех стран. Кроме Алахары, Дарксии и Куан Ли. Вас официально объявят невестой Принца Фиакра!
От этих слов сердце Анны быстро-быстро забилось, а тело пробила легкая дрожь.
—Все узнают... Что я невеста Фиакра?
После этого она не будет сомневаться в верности Фиа. Никогда. Ведь все же будут знать, кто она такая! И кому приходится прекрасному принцу Бэати! Улыбка озарила лицо Царевны.
—Ох, ваша улыбка очаровательна! Пойдемте, госпожа. Принц Фиакр уже уехал, пора и нам в путь.
Хоть и не без тоски от того, что не едут они вместе, Анна доехала в закрытой, дорого украшенной карете до замка, где уже стояло много экипажей. Богато одетые господа и дамы грациозно выходили из своих карет и в сопровождении слуг шли до главного входа, где после краткой регистрации проходили внутрь. Царевна опустила глаза, приоткрыв рот. Дыхание её было отрывисто, а сердце чеканило быстрый такт.
—Так много людей… Я что-то волнуюсь…