Царевна взглянула в окно. Фиакра еще не было, видимо, он тоже еще готовился, а может уехал раньше, лично встретить некоторых гостей. Анна вздохнула и дала знак, что хочет спуститься вниз. Под руку с Софи и Вероникой, она села в карету и со волнением смотрела в окно. Что скажет, когда увидит Фиакра? Расплачется? Или не сдержится и набьет ему морду? А может вновь растает под взором его голубых глаз? Вот они уже подъехали. Анна вышла при помощи кучера из кареты. Софи подняла подол её платья и пошла за Царевной, что держала в руках венок.
Стоило ей войти в Зал, как оркестр начал играть медленную музыку, что ручьем разливалась по помещению. Анна вздохнула и пошла вперед, сквозь полупрозрачную фату смотря на присутствующих. Король и Королева сидели впереди всех, их троны поставили напротив подиума, где расположился священник, а рядом Фиакр. Волосы его по редкому обычаю были собраны в хвост, а белоснежный костюм лишь сильнее подчеркивал слаженность фигуры: плечи, тонкая талия, подтянутые бедра и выпирающая грудь. Нет! Нельзя на него засматриваться! Он разбил сердце! Но как же он все-таки красив…
—Добрый вечер, уважаемые новобрачные и гости! — Начал старик в монашеской рясе, как только Король одобрительно опустил веер. — Сегодня, вступают в брак Царевна Анна из Белогорья и Принц Коум-Фиакр Бэати. Уважаемые невеста и жених! Сегодня — самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. Создание семьи – это начало доброго союза двух любящих сердец. С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения. Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей. Прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить Вас, жених.
— Конечно, да. — С манящей улыбкой на лице ответил Фиакр.
— Прошу ответить Вас, невеста.
— Да. — Приподняв голову ответила Анна.
—Если кто—то против этого брака, прошу сказать это сейчас или молчать вечно!
Никто не издал ни звука.
—Тогда. Объявляю вас мужем и женой! Ваше Высочество, можете поцеловать Царевну Анну.
—С удовольствием.
Он откинул фату назад и приподнял за подбородок голову Анны.
—Я безумно рад, что теперь ты моя жена. — Прошептал он еле слышно, приближаясь к её губам.
—Потому что теперь сможешь устроить себе гарем?
На миг опешил Фиакр, а после забыл как дышать, ощутив вкус клубники на губах своей жены.
Глава 3 "Воин в темнице, краса на улице"
Сидели Иван-Царевич, теперь уж Королевич да Марья Моревна возле костра погребального, смотря на высокий столб дыма густой, что в ночное небо упирался.
— Знаешь, Марья, — молвил Иван, — я смерть видел лишь однажды: когда родителей хоронили. И также огонь горел и дым поднимался. Но если тогда на сердце горько было, и не до радости уж, то сейчас.. Хоть я и не знаю воинов славных, но рад, что теперь они на Луге Зеленом.
— Я тоже рада. — Она положила голову ему на плечо, отчего робко Иван приобнял её. — Хоть почти каждый день приходят вести о гибели соратника.
Ночная прохлада обхватила в свои пальцы разгоряченные щеки Ивана, что глядел на искры-звезды, пытаясь не глазеть на Марью.
—Скажи. А почему ты вообще стала воином?
Марья опустила взгляд, и прижалась к Царевичу.
—Не от жизни хорошей, Ванечка. Я родилась в Алахаре. Отец же мой видимо так провинился, что отправили его сюда, на Круг, а я с ним решила поехать. Годков мне было тогда шесть, но уже я понимала: на землях полных чудовищ навийских выжить проще, чем в стране, где жизнь девушки не стоит и крупицы зерна. Но батюшку моего поймали и сожрали волки растреклятые! И я…
Не смогла она договорить, уткнулась носом в кафтан его и горько заплакала. Иван же опешил немного, но заключил Марью в объятья крепкие, да прижал к себе.
—Не надо.. Коли больно так, не вспоминай. Сам помню боль утраты маменьки с батюшкой.
Так просидели они под треск поленьев, да изредка воющего ветра. Но хоть и рядом острые зубы—скалы показывала Дарксия, Королевство Нави, Ваня чувствовал, словно сейчас он в самом безопасном месте. Глядя на хрупкую Марью, что лежала на руках его, чуть прикрыв глаза, он не мог оторваться от блеска волос золотистых, что падали на шею тонкую белую, да доспехи латные. Хотелось так сделать, чтобы этот хрупкий драгоценный цветок больше не боялся и не сражался, а лишь улыбался, как сейчас. Желание видеть это счастливое лицо каждый миг разлилось по венам вместе с кровью, сжимаясь в теплый комочек в области живота, щекоча как рой бабочек.