—Марья… — Тихо прошептал он, накрывая её шубой.
—Ммм…—Марья только подтянула одеяло, как раскрыла глаза. — Прости, я едва не уснула на тебе, Ванечка!
—Ничего страшного! Я был бы только рад. Ты ведь устала сильно за день сегодняшний. Так что поспи.
—Нет-нет! Ты гость на земле моей, а значит, быть в большем комфорте! Прошу прощения…
—Ты ведь не отступишь, верно? — Усмехнулся Иван, садя Марью на землю. — Тогда так поступим…
Он положил шубу на землю, да расстелил немного.
—Если ляжешь посередине и позволишь обнять себя, то могу накрыть другой стороною тебя как одеялом…
От этих слов лицо Вани стало полностью красным, и не смел он поднять глаза на Марью, пока она ответа своего не даст. Она лишь рассмеялась звонко, словно в ночи маленькие колокольчики зазвенели, тонкими запястьями обвила руку его и прижалась.
—Я и не против, Ванечка.
Оробел Иван, не в силах что-либо сделать, лишь стук сердца в ушах слышал, да жар на лице.
—Ну же, давай ложиться. Да и не смущайся ты так! Не первый раз с воином на месте боя ложе делю…
И легли они, да так и уснули: Марья Моревна на боку, а Ваня со спины обнимал, частью шубы накрыв. Ночь была тихая, изредка только вой со стороны Дарксии слышен был, но не кидались волки на деревню разрушенную в поисках падали, да призраки не искали души истерзанные. Странно то было, словно боялись они, ведь как знают все — приходит Навь со смертью, да её же и приносит, вкушая последние минуты на земле людской.
А как только солнце поднялось с краю, первые лучи на землю кинув, поморщился Иван, но вмиг открыл глаза. Нет, не сон то был: к груди его прижалась Марья Моревна, ладонями коснувшись груди его. Спина её медленно поднималась и опускалась и теплое дыхание щекотало шею. Ресницы её изредка подрагивали, а пухлые алые губы приоткрылись. Словно новорожденный котенок она была столь хрупка и невинна, что не хотелось беспокоить покой её. Но надо. Иначе до темноты они до ближайшей деревни не доберутся.
—Марья… — Он робко провел по её плечу. — Пора вставать. В путь надо бы…
Улыбнулась воительница, и подняла глаза на царевича, сильнее прижимаясь к нему.
—С пробуждением, Ванечка. Ты прав, пора вставать.
Но встать она не смогла — ладони Ивана были на талии её. Вновь покраснел он, а Марья мягко коснулась их, проведя по выпирающим венам.
—У тебя такие сильные руки. Я то думаю, почему ночь прошла так спокойно.
От этих слов и улыбки яркой, вновь щекотку почувствовал Ваня, хотел уж было руку протянуть, но увидев глаза зеленые, что недоуменно смотрели на него, прижал ладонь к себе.
—Прости.. Я… Я не хотел пугать тебя. Просто ты..
—Что, Ванечка? —Она прильнула ближе. — Я…
— Я… очень красив…—Он почувствовал муражки по спине, когда тонкие пальцы провели по ключице, забираясь под кафтан. — Ты…Очень красивая. Подобна богине, нет ты лучше них! Никогда не видел столь прекрасных дев!
Он хотел еще что-то добавить, но почувствовал, как горячие губы коснулись его.
Руки крепко обняли Марью, прижав ближе, тем самым углубив поцелуй. И пусть Ваня раньше не целовался, но делал тоже самое, что и Мрья, а потому оба они получали удовольствие. Насколько он мог судить по тому, как она сжала его волосы.
—Я люблю тебя, Марья… — Сказал он, отдышавшись и смотря на нее снизу вверх.
—Я тоже, Ванечка. — Улыбнулась она, убрав кудрявую прядку с его носа. На что Ваня прижал её ладонь и поцеловал ладонь.
И кто знает, сколько бы они провели времени, целуясь друг с другом, да только вой с Дарксии прервал тишину счастья.