Прикусила губу лукаво. знала бы, о ком говорила — отрезала б язык!
— С чего ради ему тут оставаться? Не задумала ли ты часом, царевна, за него замуж выскочить?
— Почему и нет? Считай, мы оба выиграем: у меня будут под рукой лучшие маги огня, а ты… — Я хитро подняла карие глаза, чуть выгнув бровь. – Тебе не надо будет искать способы устранить соперника за трон Пустынь.
Мустафа настороженно посмотрел на меня, а я лишь подняла уголок губ, увидев искру страха в его карих глазах.
— Междоусобная война на Алахаре между братьями, разными, как солнце и луна – не новость ни для кого. Особенно для Нави.
Принц лишь приспустил маску с лица.
— Вы бессмысленно тратите ресурсы вашей страны! – От злости я сжала юбку сарафана. — Может, если бы вы хоть раз поучаствовали в битвах – Навь бы лишилась большей части своей силы! И не было бы этих бессмысленных жертв! Вместо того, чтобы помочь против общего врага – вы рубите своих же! А ради чего?
Я встала с места и взяла принца за грудки, притягивая к себе.
— Ради чего?! Ответь мне!
Повозка подскочила, и я потеряла равновесие, переступая с ноги на ногу, попятилась назад, и упала спиной на лавочку.
— Да ради того, чтобы такие как вы не причинили вреда. – Скрестив руки на груди, ответил Мустафа.
— Такие как мы? – В недоумении спросила, вставая, опираясь на лавочку, а второй рукой поглаживая спину.
— Женщины.
Повозка остановилась.
— Что ты имеешь против нас? – Пронзила взглядом Мустафу, пока кучер успокаивал лошадь.
— Тебе ведь известно, что вы не умеете управлять магией? – Он посмотрел на мою руку, которой прошлым вечером я сожгла кусок мяса за ужином. — Дикие, необузданные… Ваша роль лишь рожать наследников. Да и то, некоторые из вас даже с этой ролью не справляются. Болезни. Грязь. Это все вы.
Я с силой заставила огонь в своих руках стихнуть.
— Скажи спасибо, что появился на свет своей матери! Как там у вас называются правители? Ах да. Сын Солнца! Да чтобы прожгло оно тебе голову до основания! И скажи—ка, белоликий, с чего выводы такие, что только женщины не могут магией управлять? А как же пожар в Мемфисе? Не твой ли родитель перепил вина, да начал всех сжигать, что слово ему скажут?
— Да будет тебе известно, что это моя мать его напоила, чтобы убить потом!
— Ага. А потом вы выкинули её на середину озера Тит! А Ибрахим? Какое наказание понес он? Всеобщую любовь и уважение за сотни убитых жизней!
Мустафа встал и поднял голову на Марью.
— Она высушила все наше озеро! Запасы воды! Ради своей жалкой жизни! А после пыталась украсть и нас с братом!
— Да, ради своей жизни! А что ей оставалось делать?
— Уж точно не обрекать весь народ на гибель от засухи!
Мустафа поднял руку, замахнулся, хотел уж было ударить меня, но тут его руку схватили и согнули за спиной.
— Коли на вашей земле это разрешено, то идите туда! – Прорычал Михайло, держа руку принца. — Но землях Белогорских хлыстом до крови мало будет бить!
— Не был бы ты слугой царской изрубил бы на кусочки! Да пусти же!
Мустафа попытался уж вырвать руку, но толстая ладонь в саже измазанная, держала крепко.
— Ага, галопом побежал. А ну попросил прощения у царевны Марьи!
Помнишь Михайло? Он же раза в два больше и в полтора выше принца Мустафы! А от того и с легкостью взял того за затылок, сжал капюшон и волосы под ним и наклонил вперед.
— Полно, Михайло, полно. – Я легонько ударила его по руке. – Боюсь, сломаешь такую неженку. Кстати. Почему мы остановились?
Михайло хватку ослабил, да от Мустафы отошел, пока тот посмотрел на него брезгливым взглядом, натягивая капюшон за золотой край.
— Лошадь испугалась. Рык волчий услышала. А сами знаете…
— Волки? Мы даже мост не переехали, их тут не может быть. Разве что…
Я спрыгнула с повозки, чуть её качая, оглянулась пару раз и достала из-под рубахи свисток расписной в виде птицы, прижала к губам и раза три коротко дунула. Один раз. Один раз коротко, второй более мелодично и вновь резкий звук. Один раз резко и более мелодично и долго. Один раз резко просвистела, более мелодично, еще раз коротко и вновь длинно. Мелодия давно изученная, нам знакомая. Осталось дождаться ответ.