—Так ты решил помочь ей… Но почему? Разве они не твоя семья? Твой брат и отец…
—Не все семьи дружны, Иван. Не знаю почему, но с самого детства мне не нравились оргии отца, где с четырнадцати лет участвовал и мой брат. Издевки над женщинами я не понимал. Хоть все и твердили, что от них никакого толку, что они — пыль, слуги мужчин. Не могут ничего, только рожать. В какой—то момент я в это поверил. Даже Марье ляпнул, мол “Все беды и болезни от женщин”. И все два года мне стыдно за слова эти. ведь если бы не она — не думаю, что я бы победил волколака. Тогда, когда я забирал её из дома отчего, то толком и не тренировался.
—Так может, извинишься? Уверен, она поймет…
—Так я уже все сделал: и часть кораблей предоставил, и женщин к ней отправил, даже маску перед ней снял.
—Маску?
—Давний обычай у нас — мужчина имеет снять маску только перед той, кому доверит жизнь и власть над собой.
—А она об этом знает?
—Не думаю…
Ваня удрученно вздохнул.
—А еще меня дураком кличут. Где она может быть сейчас?
—Обычно вечером она выходит на верхнюю палубу, подышать воздухом и взглянуть на закат.
—Да, закаты она любит… Так что сидим? Пошли, пока солнце не село!
Они выбежали наверх и свежий бриз ударил им в лица распаленные. Правда, у Ивана оно было таким от меда, а у Мустафы от того, что глядел он на Марью, что уперевшись на перила, смотрела на ярко—желтый диск на фоне красного неба. Но не столь яркого, как волосы, собранные в длинную косу. Сарафан, подобный тому, что был на ней во время их первой встречи, когда она походкой лани вышла в тронный зал терема Белогорья, легонько развивался от ветра.
—Марья… —Мустафа встал рядом и пальцем провел по ладони. — Прости меня.
—За что же? — Марья отвела взгляд, но руку не одернула.
—За…
Он хотел взять её лицо, повернуть к себе и страстно поцеловать, но вместо этого положил ладонь на плечо, отчего Марья взглянула недоуменно на него.
—За то, что сказал, что женщины никчемны. Поверь, еще тогда, когда ты убила волколака, я убедился в обратном. А когда научила дев воевать и пошла против тирании моего отца — убедился в этом окончательно. Если подле меня…
— Это правда, что, снимая маску перед женщиной, мужчина Алахары дает ей понять, что теперь она его госпожа на всю жизнь?
Мустафа вскинул брови от вопроса столь неожиданного. Но поспешил с ответом.
—Да. Потому что хочу я видеть рядом со мной тебя. И помогу уничтожить отца. Помогу набрать армию. Помогу защитить женщин Алахары.
Марья прикрыла глаза и прижалась к Мустафе, положив руки ему на грудь. Он же одной рукой притянул её ближе за талию, а второй поднял голову за подбородок.
—Ты прекрасна, моя змеюшка.
И нежно коснулся её губ. Марья же поцеловала его в ответ и обняла за шею.
—С вином на губах твои поцелуи вкуснее, Марья. Поверь, я никогда не забуду вчерашней ночи…
Он положил ей ладонь на щеку и большим пальцем провел по шраму, что повторял положение скулы.
—Перестань так говорить, пожалуйста… Мы тут не одни…
—А что вы меня стесняетесь? — Проскулил Ваня. — Я так рааад за вас!
Марья подошла к нему и обняла.
—Что ни день — то Ванька в слезы. Дойдем мы до Дарксии, братец. Только надобно к Ольге заскочить в Куан Ли. Если поторопимся — то на казнь Куана успеем.
Глава 6 "Лунный свет"
Солнечные лучи падали сквозь витражи, оставляя в спальне цветные блики. Один из них на лице Ольге-Царевне прыгнул, отчего нос поморщила, но в полудреме присела на кровать. Оглядела комнату родную: роспись белая кружевная на стенах, сундук дубовый, да стол записями да книгами заваленный.