— Хорошо, хорошо… Прошу, скажи, что случилось. Уж по себе знаю, что если скажешь о боли на сердце, то меньше её будет.
Анна посмотрела на Ваню, что, казалось, вот—вот разрыдается от беспокойства, подняла голову на Ольгу, что несмотря на боль в сердце, сейчас излучала тепло и надежду, отвела взгляд на пламенную Марью, которая сейчас была спокойна и уверена, карими глазами смотря на неё.
—Хорошо… Может, вы правы. — Анна вздохнула, словно выдыхая неуверенность, и чувствуя, словно с сердца слетали осколки льда. — Еще когда мы ехали до дворца, то Асмодер смотрел на проходящих девиц на улице. И, конечно, сначала думалось мне, что то титул его обязывает, к тому же он красавец, копия отца, Короля Мишэля. Но когда на вечере перед нашей свадьбы он позволил себе в окружении других девиц быть, то я такую боль в груди почувствовала, словно сердце обвязали веревкой и кинули в воду с булыжником на конце! И ничего же не скажешь! — На миг к глазам подступили слезы, и Ольга положила руку ей на макушку, давая понять, что может сестрица разрыдаться, коли захочет. Но Анна лишь шмыгнула носом. — Все в порядке, Олюшка. Давненько это было. Да и после свадьбы с Асмодером я старалась встреч не делать, а на событиях совместных слова ему не молвить. Больше я так, тренировалась, книжки читала, да магию развивала. Отчего меня потом и отправил Его Величество как генерала на помощь Западной Алахаре, представляете?
При упоминании Западной Алахары Иван словно обомлел и дабы волнение свое скрыть, начал сестренку по голове гладить.
—И что дальше? — Марья задумчиво поднесла палец к подбородку. — Неужели Асмодер ничего не сказал по этому поводу? Он совсем не волновался, когда ты прибыла обратно в Бэати?
—В том то и проблема, сестренка. Он словно... Изменился! Хотя, я в это не особо верю, больше кажется, что перед отцом пытается выслужиться… Представляешь, он даже законы приказал создать, позволяющее женщинам образование получать, рассматривать их также в качестве работников, а ловеласам, что используют их на одну ночь… Ну, отрезать то самое. И это законы на постоянной основе! Более того, на балах и приемах он более никому не позволял к себе подходить, даже самым красивым девушкам королевства. И я не знаю, как реагировать…
Ольга слегка опустила взгляд, а после вздохнула, отчего голова Анны, что лежала на её груди, мягко приподнялась.
—Дай ему шанс, Анна. Коли он так поступает, то, может, изменил взглядам своим? В сущности люди никогда не меняются, но они вольны изменить свое поведение, слова и действия. Вот скажи, за что ты его полюбила?
—За то, что он тогда сказал, когда я сидела в башне. Помню, словно это было вчера… “Свет солнца тусок, покуда звезды рядом с ним горят. И я хочу видеть, как моею путеводной звездою ты окажешься”. И впервые тогда я почувствовала вкус чужих губ. Каждую неделю я получала от него письма, а иной раз и украшения, словно драгоценностей не видела никогда... Но с каждым ожерельем, с каждым колечком и брошкою прилагался стих. — Анна закрыла глаза и горькие слезы лить стала. — И каждый чертов раз, как вижу подобные подарки под дверью после свадьбы, аж в дрожь от обиды бросает!
—Аннушка, сестренка. Уж по себе знаю, — На миг Ольга взглянула на Марью. — Что, совершая ошибку, не поняв человека, мы дел столько намолотим, сколько муки на десятелетия хватит. Он обидел тебя, ты не простишь его. И что? Ты еще так молода… И пока война, Навь аль другая напасть не забрала вас на Луга Золотые, может, хоть по душам поговорите?
Анна подняла взгляд глаз зеленых, словно листва зеленая, солнцем залитая.
—Какая прелесть! — Усмехнулась Марья Моревна, наблюдая в блюдце деревянном, как сестрички белогорские, Иван—Царевич на Ольге лежат. — Прямо—таки слезы наливаются!
Она засмеялась, взяла яблочко наливное, что по кромке каталось, да откусила. А после взглянула через плечо, на Кощея Бессмертного посмотрела, что по другую сторону решетки стоял.
— Темный повелитель ко мне пожаловал! —Бедрами виляя, она подошла к прутьям и яблоко к губам поднесла. — Какая честь! Чем обязана?
—Да так, гостинец принес. Но вижу, есть он у тебя. Откуда, позволь узнать?
—Русалочки прелестные любят меня. Сам знаешь, что росла я у них, после того, как папеньку убили. — Она взглянула на плод, губы алые приоткрыв, в другую руку его перекатив. — А они уж любили меня молодильными яблоками кормить. Думаешь, они забыли свою златовласку?