—Пожалуй, оставим этот разговор на потом. — Марья встала с кровати. — Ребята уже желают на землю ступить, так что Ванек, встаем, слезки уберем и идем - идем!
Иван с кряхтением встал и направился за сестричками. От резкого солнечного света он прищурил глаза, но это не остановило слез. Но даже ослепленный смог заметить на берегу Царевич высокого дорого одетого парня. Из—под шляпы струились длинные черные волосы, а одежда серого и белого цвета, похожая на укороченный сарафан, была украшена большим количеством жемчужин и серебряными вставками.
— Повелитель! — Крикнул он, махая рукой. — Спускайтесь же!
— Людовик? Ты что тут делаешь? — Радостно подбежал к другу Царевич.
—Ваня… — Обеспокоенно посмотрела на него Анна. — Ты что, его знаешь?
—О, конечно знаю! Он советник моей жены, Марьи Моревны!
—Ну, на самом деле я не советник, но опустим этот момент… Ольга—Царевна, Марья—Царевна, Анна—Царевна, Королевич Иван, приветствую вас в Бэати, страны благородства и чести!
Он снял шляпу и склонился, вытянув руку назад и вверх. Ладонь вторую же он прижал к груди.
—Братик, сестренки, пойдем-те. До замка недалеко…
—Ваша Светлость, да как я могу вам и гостям страны нашей позволить добираться до Геацинта пешком? К тому же, вам нужны новые наряды для сегодняшнего бала! Да и скорее всего, вы с дороги проголодались? Ох, сомневаюсь, что на корабле вы хорошо питались.
—Проявляй уважение, пижон. — Марья сжала кулаки от недовольства. — Иначе будешь принимать пищу хуже чем свиньи.
—Марья, Анна, да чего вы! Людовик просто хочет помочь нам! Верно же?
—Конечно! Помимо того, что испытываю крайнее уважение к своему повелителю, так мне было поручено принцем Фиакром сопроводить вас до экипажа и подготовить к приему!
Анна фыркнула и подошла к мужчине, что был на пару голов выше её.
—Я, Принцесса Анна, освобождаю тебя от этого! Можешь возвращаться в замок!
—Прошу прощения, моя леди, но..
—Ты смеешь перечить слову Принцессы?
—Ни в коем случае… —На лице Фиакре появилась ядовитая улыбка. — Я лишь не хочу разочаровывать своего принца. В конце концов, последний месяц только мое общество радует его истерзанную душу.
Анна хотела ему возразить, но тут же осеклась.
—Хорошо, Людовик. Веди нас. В конце концов, добраться до дворца быстрее и комфортнее в королевском экипаже.
—Хороший выбор, моя принцесса. Начнем мы наш путь с посещения дома сэра Уорта. Совсем недавно он закончил коллекцию по специальному заказу принца Фиакра! И, если верить сплетням его служанок, это начало новой эпохи в мире моды!
—А ты веришь всем сплетням? Я то думала, что только в те, что сам придумываешь.
—Теперь вы сильны не только кулаком, принцесса?
—Думаю, мой кулак все еще сильнее. Хочется проверить.
—Святая шкура! — Марья села в карету между ними. — Анна, я понимаю, что ты его убить готова, но давай мы перенесем это до момента официального вынесения приговора? Самосуд в Бэати отменили десять лет назад. В Белогорье он тоже не приветствуется.
— Я не хочу его убить! Он мне противен!
—Анна… Ты на меня не обижалась, когда я мечи таскал для игр и просил меня прикрывать? Отчего же на Людовика ты смотришь как на майского жука?
—Не мудрено дело. — Ольга сложила руки на коленях и прикрыла глаза. — Сложно испытывать хоть какое-то уважение к тому, что унижал её на всех приемах.
—Что?
—Ты не знал? Рассадником сплетен об Аннушке был этот черный змий.
Остаток пути до города Шампань все пятеро провели молча. Только Людовик мурлыкал какую—то мелодию, пару раз пытался поговорить с Марьей, но после небольшой искорки, которая подпалила его платья, его усладой стали проходящие мимо дамы. Но только не в паре с кавалерами, ибо те одаряли помощника принца презрительным взглядом. Анна опустила голову и проводила большими пальцами по ладоням, Ольга же внимательно изучала растения возле дорог и домов, а Иван же был так переполнен сомнениями, что они, как вода из бочки, выплескивались в виде сменяеммых гримас: стоило ему подумать о Людовике, как о друге, что поддержал его, когда Марью Моревну похитили, так сиял он улыбкою, а стоило припомнить, что тот же самый Людовик так унизил сестрицу Анну, так брови до боли сдвигались к переносице, а взгляд мимолетно прожигал того, кто сидел напротив.