С дрожащими от усталости руками Торлейф снова проверил содержимое своего мешка — не так много у тебя развлечений, когда ты практически мёртв, когда ты хочешь быть мёртвым. Оно было на месте, его сокровище, его часть добычи — больше, чем у всех остальных вместе взятых. Мерцало, светилось едва видимым светом внутри, в темноте мешка. Его добыча. Вещи, которые ему пришлось вытерпеть ради этого сокровища… Вещи, которые пришлось сотворить…
План Торлейфа был в том, чтобы не умереть на этих проклятых землях. И Торлейф Золотой всегда следовал плану, полагаясь на упрямство там, где не было уже ни сил, ни даже желания, всегда доводя начатое до конца. Он переживёт отсутствие еды, отсутствие сна, саму смерть, что душит его своим шёпотом с тех самых пор, как его нога вступила на этот проклятый берег. Он вернётся домой, продаст добытое, получит в изобилии монеты Вореи и кольца Империи, сможет купить достаточно, чтобы после продать и получить ещё большую прибыль, купить снова. Второе имя ему назвали в качестве шутки, но он оправдает это прозвище, сделает своё имя по-настоящему золотым. Вырвется из замкнутого круга обеспеченной бедности. Таков был план, он следует плану, и он всё ещё жив.
Он не умрёт на этих проклятых землях.
Верёвки у него не было, как и высоких деревьев.
Был топор.
Топор нужен, чтобы рубить дрова — так он себе это запомнил, старался не забывать. Это был их с товарищами негласный договор — рубить только деревья, и каждый старался соблюдать эту клятву. Если бы кто-то другой был первым, кто нарушит это равновесие, Торлейф с радостью стал бы вторым, но покуда всё так, как есть, топоры всё ещё были нужны, чтобы рубить, и рубить только деревья.
Этим Торлейф и решил заняться. Пока двое охраняют, один заготавливает топливо для костра и разводит огонь, после чего может ложиться спать. Пока один заготавливает дрова, двое могут договориться — дрова нужно рубить быстро.
С огромным трудом Торлейф заставил себя подняться и взять в руки топор, что с каждым днём будто становился всё тяжелее. Сегодня он рубит, завтра он охраняет, как и на следующий день, потом снова рубит, потом снова охраняет. Делай что должно, надейся на лучшее, будь бдителен. Осталось немного.
Только Сигурд пожелал ему удачи. Ульрик вяло махнул рукой, в то время как Два-Топора не удостоил Торлейфа даже взглядом — бедняга, казалось, был готов заплакать, если бы у него хватило на это сил.
Деревья удалось обнаружить неподалёку, хотя деревьями их можно было назвать с натяжкой. Лишённые листьев сухие ветки, торчащие из полых стволов, они легко рубились, но очень быстро горели. Есть их было нельзя. Даже если перебороть ужасный вкус, похожий на пепел, и заставить себя проглотить эту серую массу, она вся целиком выйдет с кровавой рвотой в течение часа. И даже если пытаться приучить свой организм ежедневными маленькими порциями, результат остаётся таким же. Может, сварить из них бульон? Кажется, этого они ещё не пробовали.
Перед тем как приблизиться, Торлейф внимательно осмотрел каждое дерево и убедился, что их количество совпадает с количеством теней от них, что все тени лежат в правильном направлении — прочь от огромного, бьющего в небо столпа света, источник которого располагался где-то в центре проклятого континента. Нормальные корни, не двигаются без ветра, а подле них воздух не сухой и не горячий, нет запаха масла, и волосы не становятся дыбом. Не опасны, скорее всего.
Немного успокоившись, Торлейф сделал глубокий вдох и осторожно коснулся кончиком своего топора всех ближайших деревьев по очереди. До сих пор все деревья с нормальными тенями на поверку оказывались обычными, мёртвыми деревьями, но последние три месяца приучили Торлейфа сомневаться во всем, приучили, что не бывает такой вещи, как излишняя осторожность.
Сухая древесина рубилась легко, а полученные части, которые более уместно назвать было не дровами, а осколками, весили всего ничего, так что удалось управиться быстро. Возвращаясь к товарищам, Торлейф чувствовал небольшой прилив бодрости от хорошо сделанного дела, и мрачные мысли ненадолго оставили его. Пусть их и оставалось всего трое, но скоро уже они достигнут ближних территорий, относительно безопасных, а там и до берега рукой подать. Никому больше не нужно умирать.