В общем, когда мимо них с Шишкой со всеми вещами прошёл Вешатель и ещё парочка ребят, кого Кости не помнил уже, из свежей крови, он не сильно удивился. Вешатель тут был сильно не первый, кто свалить решил, и Кости их чувства понимал прекрасно. Хотя жалко было, конечно — готовил Вешатель хорошо, в карты никогда не жульничал, и байки травил знатные, не многим хуже Герцога, если тот жив ещё, паскуда дурноглавая.
— Прощаемся? — спросил Кости, больше так, чтобы спросить хоть что-то.
— Ага, прощаемся — сипло отозвался Вешатель, поправляя поклажу на плече. — Ребята там сейчас разговор завели, мол, хорошо бы было огороды вскопать, когда снег сойдёт. Начали думать, какие семена у торгашей брать, чуть до драки дело не дошло. Понятно уже, к чему дело идёт. Ну его в Бездну.
— Думаешь, не вернётся Король?
— Я не думаю, я вокруг смотрю. И тебе советую.
— Да я вижу, — поморщился Кости.
— Ага, видит он. Может, со мной тогда пойдёшь, раз видишь?
— Или тебе в земле копаться охота? — влез один из новобранцев. — Если землю пахать начнём, рано или поздно кто-нибудь важный то приедет, дань собрать захочет. Ну и розгами посечь всех, кто смотреть косо будет.
— Тебя вообще кто спрашивал? — улыбнулся ему Кости.
Нож в его руке появился будто бы сам собой. Был у них как-то один фокусник, научил Кости во время привала этому трюку, очень оно всех и всегда впечатляет. Жалко, фокусник тот погиб почти сразу же, когда они Тюренштайн штурмом брали. Или это Юргенштайн был? Дырявая голова.
— Оставь его, Кости, — вмешался Вешатель. — У Табака язык во рту не помещается, это да, но парень он хороший. Оленину жарит как Леворукий.
— Хороший так хороший, — Кости так же ловко спрятал нож обратно. — Хотя хорошие люди остались бы, дождались бы командира.
— Нарываешься, — беззлобно подметил названный Табаком, на кого, кажись, появление ножа впечатление не произвело.
— Действительно нарывается, — подтвердил Вешатель. — Говорит, без денег нас держать дело правильное. И бросать нас тут на произвол судьбы будто бы тоже хорошо со стороны Короля вышло. Так что ли, Кости?
Третий дезертир лишь молча кивнул. Хмурной такой парнишка, тощий как кошель у Кости — не любил он таких, всегда они самые проблемные. Ну, почти всегда. Да ещё и Шишка прислушался, тоже явно уйти подумывает.
— Бросают те, кто не вернётся, а Король вернётся точно. И явно не с пустыми карманами, раз уж так долго его нет — добра значит тащит немеряно, быстро не унесёшь. Локти кусать будете, что не дождались.
— А ты почём знаешь? — нахмурился Вешатель. — Бойко слагаешь так, уверенно.
— Ну так «этот» же ещё здесь.
Кости повернул голову, кивком указал на дом с высокой крышей. Вешатель тут же сплюнул, инстинктивно. Хмурной парень осенил себя знаком освобождения.
Жил там один лишь слепой мальчишка, что наружу за все пять месяцев так ни разу и не вышел, да вечно птицы разные на крыше сидели неподвижно, каждый день разные. Думали, помер мальчик, но еду, что приносят, съедает, паскуда. И ещё снега ни на крыше, ни вокруг дома так и не было ни разу за всю зиму — тоже не к добру это.
Не считая «счастливчика» из свежей крови, кому короткая соломка достаётся и кому приходится весь день еду к дому таскать, остальные к нему даже и приближаться не хотят, по широкой дуге обходят, на всякий случай. Сейчас же, когда Кости прямо на дом посмотрел, одна из птиц голову повернула, и прямо на него посмотрела. Жутко так глянула, аж холодом до костей пробрало. Мразь нечистая.
— Он ж будущее видит, — продолжил говорить Кости, словно жуткий домина да слепой его нисколько не беспокоили. — Ну, вроде как. И сидит с нами до сих пор, ожидает. Значит, есть чего ожидать.
— А мож ему просто среди нас нравится, — пожал плечами Табак. — Охраняем, подкармливаем. Много ли ещё ихнему брату надо?
— Ихнему брату всегда только много и надо, — подал голос хмурной. — Пусть дожидается, если хочет, а вот нам идти надо. Иначе дождёмся. И не Короля с золотыми горами, а проблем на свою голову. Отродья Леворукого и сами по себе ещё никому добра не приносили, а за то, что с одним из них якшаемся, Последняя Стража нас по голове тоже не погладит.
— Сами кого хочешь погладим, — усмехнулся Кости, положив ладонь на рукоять меча.
Ему стоило больших трудов не обернуться, когда где-то позади скрипнула дверь и стих мерный гомон живого поселения. Словно разом все утратили дар божий общения, словно вымерла в их небольшом поселении разом всякая жизнь. Не обернулся он и когда глаза дезертиров расширились от страха, за спиной явственно услышал приближающиеся шаги, а воздух вокруг стал как будто бы теплее. Вышел, значит, слепой. Счастье-то какое.