— Печально слышать, что вы не останетесь подольше, — изображать скорбь и сожаление у Торлейфа всегда получалось очень хорошо, и по незнанию поверить ему было не сложно. — Возможно, нам случится устроить славный пир, когда вы навестите нас на обратном пути.
— Я могу лишь надеяться, что наш обратный путь будет пролегать через ваше гостепримство. Обещать этого, впрочем, не могу.
Они раскланялись друг другу. Малая дружина ярла расслабилась, и лишь шаур продолжал стоять так же, как и стоял — неподвижно, держа своё копьё за спиной, на шаулирский манер. Торлейф улыбнулся особенно широко:
— Позвольте мне хотя бы уважить столь дорогого гостя и оплатить ваши счета в питейном доме. Я слышал, ваши бравые ребята вчера устроили там добрый переполох и славно погоняли хозяина в погреб за лучшими напитками. Счёт же от доброго хозяина до сих пор остался неоплаченным.
Мгновение Безземельный Король выглядел растерянным, или, во всяком случае, пожелал таким выглядеть. Как бы там ни было, он быстро взял себя в руки.
— Прошу вас, не стоит. Уверяю вас, мой друг, что королевская казна вполне может себе позволить один славный вечер в таверне.
— Я ни мгновения не сомневаюсь. Но все же вынужден быть непреклонным в этом вопросе, и прошу вас уважить мою настойчивость. Что это за хозяин, что берет с гостя плату за своё гостеприимство? Риг, сбегай-ка прямо сейчас к Мизинцу, хозяину питейного дома, да передай ему, что по всем долгам за иноземцами будет уплачено мною лично.
В первые мгновения Риг даже не понял, что ярл обратился к нему, да ещё и с приказом, настолько внезапно это вышло. Просто стоял, глазами хлопал, и молчал.
Оглядываясь назад, Риг видел как на ладони все действия Торлейфа и то, что скрыто между ними. Ярл не мог подойти к Ригу напрямую, это уровняло бы их в глазах народа, и не дело правителю равняться с юнцом при одном звене. Но вот приблизиться к свергнутому королю, командиру прославленного отряда наёмников — это было вполне уместно. Отвлечь внимание Рига, отдать приказ при скоплении людей, чтобы все это видели и слышали, да ещё и перед судом над его старшим братом. Торлейф подловил удачный момент, застал Рига врасплох, из-за чего тот выглядел безмозглым истуканом. Все это было так просто, так очевидно, но лишь когда ловушка уже захлопнулась.
Всё детство Риг слушал о том, как он умён, но правда была в том, что его ума хватало лишь для того, чтобы обернувшись, осознать собственную глупость и злиться.
— Ты слышал меня, мальчик? Или заслушался чужими беседами?
Со стороны малой дружины ярла да собравшегося вокруг люда послышались тихие смешки. Ярл же смотрел дружелюбно, почти ласково, и улыбка не покидала его мягкого лица.
— Я слышал твой приказ, дядя Торлейф, — ответил Риг, стараясь говорить голосом спокойным и уверенным.
— Я не твой дядя, Риг, и ты не нашего рода. Но я твой ярл, и я дал тебе простой приказ.
— Я помню, кто ты такой. Дядя Торлейф — так мы звали тебя, когда мы были ещё маленькими, я и Кнут. Тогда ты приходил к нашему порогу и приносил нам подарки, смеялся и пересказывал сказки с далёких земель, рассказывая про свои приключения.
— Славные были дни. Иногда я скучаю по ним тоже, и даже жалею, что они должны были когда-нибудь закончиться. Но прошлое остаётся в прошлом, а сегодня у нас всегда есть дела и их нужно делать. У тебя есть дела, Риг. Мой приказ.
Толстяку было нужно, чтобы Риг последовал его приказу, признал за ним право такие приказы отдавать. И место, и время тоже были выбраны не случайно: на главной площади, при собрании всех достойных людей города, перед началом суда. Намёк был понятен — преклони колено, или брат твой отправиться дно целовать, и ты вслед за ним.
И Риг хотел, правда хотел. Говоря откровенно, сесть во главе длинного стола, назваться ярлом и править глупыми людьми, слушать их мелочные ссоры, да смотреть, как год от года скудеет добыча налётчиков и ветшает их город — всё это звучит не так чтобы уж очень заманчиво. И если бы во главе длинного стола сел Ондмар Стародуб, Риг первым бы присягнул на верность новому правителю. Преклонить колено, и Кнут будет жить — легко.
Но преклонить колено перед этим? Видеть это увязшее в жадности лицо, слушать его сладкие речи, получать от него поручения, точно сопливый мальчишка у маминого подола? В Край это всё, в Бездну, или куда похуже.
— Я останусь здесь, дядя Торлейф, рядом с моим братом. Я должен быть здесь, таков закон Севера.
Улыбка на лице ярла потухла, малая дружина его зашепталась. Риг бросил быстрый взгляд в их сторону, а именно на Ондмара Стародуба, но взгляда воина не поймал — тот смотрел прямо перед собой, головы не опуская.