— Вы правы барон. Пожалуй, стоит выбрать что-то иное. Надеюсь в Кале, найдется, что-то более приличное, нежели это…
Леха не договорил, но и брошенных слов оказалось достаточно, чтобы гул возмущения прокатился по залу. Причем возмущение было скорее обращено на выходку неизвестного, и почему-то молчание капитана, который в это время находился в некотором ошеломлении, от подобной наглости одного из пассажиров, нежели на поступок барона и его друга. Было бы все иначе, если бы они проглотили подобное отношение.
Но похоже ротмистру этого показалось мало, потому как он, оторвавшись руками от стола, сделал пару шагов в сторону и оказавшись на пути нашего героя брызжа слюной, зычно выплюнул.
— А, ну стоять! Я еще не закончил, товарищ больвшивичок!
Последние слова были произнесены с такой ненавистью, что говоривший их казалось готов тут же убить на мгновение остановившегося барона. Не слишком твердо стоящий на ногах мужчина слегка покачивался, собираясь с мыслями, и готовя еще какую-то фразу, которая, по его мнению, должна была добить барона.
Длинный спокойно взглянул, на не слишком трезвого мужчину, после чего молниеносным движением руки, коснулся пульсирующей жилки, находящейся на шее стоящего перед ним человека. После того, как последний сполз на пол, потеряв сознание, барон, показательно-аккуратно достал из кармашка двумя пальцами платок, будто боясь испачкать свой безукоризненный костюм, брезгливо вытер свою ладонь, уронил к ногам испачканный платок и повернувшись к своему спутнику произнес.
— Вы правы, Алекс, думаю в Киле мы найдем, что-то поприличнее. Где хотя бы не будет подобных животных, бросающихся на приличного человека.
И перешагнув через лежащего на полу мужчину, друзья направились в свои апартаменты.
Интерлюдия.
— Вы, сошли с ума, ротмистр! Поставить под удар операцию из-за своих амбиций! Это просто чудовищно!
— Я уверен, что это он господин генерал! Я лично допрашивал эту шваль в Крапеце, Софии и Петриче! Я не мог ошибиться. Тем более там же находился этот щенок Сабуров. Это только подтверждает мою правоту!
— Да мне плевать и на вас, и на вашу правоту, и на все остальное! Вы поставили под удар всю операцию, и что теперь скажет князь, когда узнает, кто именно виноват в провале?
— Но ведь, все обошлось? Этот больвшивичок сойдет в Киле, а мы продолжим свой путь. А после найдем его и все встанет на свои места. А уж тогда он ответит сразу за все.
— Вы уверены в этом? Могу обрадовать. Это не он сойдет в Киле. Это нас выбросят с судна в ближайшем порту. И нам очень повезет, если это произойдет именно в порту, а не в какой-то деревушке на берегу. Или вы настолько тупой, что не понимаете разницы между собой, то есть человеком у которого за душой нет ни чего, и бароном, состояние которого находится на двадцать седьмом месте среди самых богатых семей Европы? Бароном, чья родословная восходит к основанию Швейцарии? Да будь он трижды большевиком, капитан встанет именно на его сторону, и знаете почему? Потому, что если Барон покинет этот корабль, то его смело можно отправлять на переплавку, потому как уже ни один уважающий себя человек, не приобретет билета на него, из-за произошедшего скандала! И кстати следом за бароном, его покинет вся уважающая себя публика. Вы, считаете, что капитан проглотит это оскорбление, ради вас? Да я вообще удивляюсь, что вы еще живы. Если бы Барон пристрелил вас прямо на месте, самое многое, что ему грозило, так это легкая укоризна в том, что он слишком долго терпел такого хама, как вы.
— Но князь ведь…
— Вы идиот, ротмистр. С этого момента…
Разговор прервал стук в дверь и в каюту вошел капитан в сопровождении четырёх вооруженных людей из корабельной полиции. Окинув взглядом каюту, он произнес.
— Господа. Ваше пребывание нежелательно на моем судне. У вас есть пять минут, чтобы собрать свои вещи и покинуть его. Шлюпка, уже спущена на воду и ожидает только вас. Если вы не уложитесь в отведенное вам время, вас вышвырнут как бешеных псов. Прощайте.
После чего повернувшись вышел из комнаты, оставив вместо себя полицейских настороженно-подозрительно, разглядывающих находящихся перед ними нескольких мужчин, и показательно посматривающих на часы.
Буквально через пять минут, все население судна высыпало на борт корабля пытаясь рассмотреть подробности высадки на берег, нарушителей общественного спокойствия, усаженных в корабельную шлюпку, вместе со своими в спешке собранными вещами, торчащими во все стороны из неплотно прикрытых, в спешке уложенных, чемоданов. После того, как шлюпка высадила людей на пустынный берег и вернувшись к судну, была поднята на борт, раздались оглушительные овации, сопровождаемые выкриками: «Слава, капитану!», «До здравствует справедливость!» и им подобными.