Беседа с преподобным Нектарием Оптинским публикуется по книге: «Записи об отце Иоанне Кронштадтском и об Оптинских старцах». — Белая Церковь, 1929 (2-е издание — Париж, 1966, 48 с. Книга неоднократно переиздавалась в России).
Автор второй записи — поэтесса Надежда Александровна Павлович. После закрытия обители она была сотрудницей первого Оптинского краеведческого музея, который организовали на территории скита, и два года прожила в Оптиной в послушании у преподобного Нектария, пока в Вербное воскресенье 1923 года Оптина пустынь была закрыта. Тяжелобольного старца Нектария сперва положили под арестом в больницу, а затем в Великий Четверг отвезли в тюремную больницу в Козельске. Выдав в ЧК отца Нектария за своего дедушку, Надежда Александровна добивается замены расстрела (отца Нектария обвинили в контрреволюции) поселением. Она увозит старца в село Холмищи (65 км от Козельска), навещает его там, привозит продукты, тёплые вещи, заботится о нём до его кончины.
Священник Василий Шустин
Приехав в Оптину, мы отслужили панихиду (по почившем старце Варсонофии, который был духовным отцом отца Василия. — Ред.), поплакали, погоревали и спрашиваем служившего иеромонаха: «Кто теперь старчествует?» — «Отец Нектарий», — ответил тот.
Тут-то я и понял, почему отец Варсонофий, покидая скит, послал меня к отцу Нектарию: чтобы я с ним познакомился поближе; он уже заранее указал мне, кто должен мною руководить после его смерти.
Мы решили после обеда пойти к нему. Все на нас с любопытством смотрели, так как весть о нашей особенной свадьбе разнеслась по Оптиной.
Это ведь было предсмертное благословение батюшки.
В три часа мы пошли по знакомой дорожке в скит. Отец Нектарий занимал помещение отца Иосифа, с правой стороны от ворот. Я с женой разделился. Она пошла к крылечку снаружи скитских стен, а я прошёл внутрь скита. Келейник, увидав меня, узнал. Он был раньше келейником у старца Иосифа. Он тотчас же доложил батюшке. Батюшка вышел минут через десять, с весёлой улыбкой.
Отец Нектарий, в противоположность отцу Варсонофию, был небольшого роста, согбенный, с небольшой клинообразной бородой, худой, с постоянно плачущими глазами. Поэтому у него в руках всегда был платок, который он, свернув уголком, прикладывал к глазам.
Батюшка благословил меня и пригласил за собой. Провёл он меня в исповедальную комнату, а там я уже увидел мою супругу, она встала и подошла ко мне, а батюшка поклонился нам в пояс и сказал:
— Вот радость, вот радость. Я был скорбен и уныл, а теперь радостен (и его лицо сияло детской улыбкой). Ну, как же теперь мне вас принимать? Вот садитесь рядышком на диванчик. — И батюшка сел напротив. — Ведь вас благословил великий старец… Старец Варсонофий настолько великий, что я его и кончика ноготка на мизинце не стою. Из блестящего военного в одну ночь, по благословению Божью, сделался он великим старцем. Теперь только, после его смерти, я могу рассказать это дивное его обращение, которое он держат в тайне.
И отец Нектарий рассказал историю обращения отца Варсонофия.
— Вот как велик был старец Варсонофий! И удивительно был батюшка смиренный и послушный. Как-то он, будучи послушником, шёл мимо моего крылечка, я ему и говорю в шуточку: «Жить тебе осталось ровно двадцать лет». Я ему говорил в шуточку, а он и послушался, и ровно через двадцать лет в тот же день, четвёртого апреля, и скончался. Вот какого великого послушания он был!
Перед такой силой отца Нектария меня невольно передёрнула дрожь. А он продолжал:
— И в своих молитвах поминайте «блаженного схиархимандрита Варсонофия». Но только три года поминайте его блаженным, а потом прямо «схиархимандрита Варсонофия». Сейчас он среди блаженных… Ищите во всём великого смысла. Все события, которые происходят вокруг нас и с нами, имеют свой смысл. Ничего без причины не бывает… Вот для меня великая радость — это ваше посещение. Я был скорбен и уныл. Всё приходят люди с горестями и страданиями, а вы имеете только радости. Это посещение Ангела… Сейчас у меня много посетителей, я не могу вас как следует принять. Идите сейчас домой и приходите к шести часам вечера, когда начнётся всенощная и все монахи уйдут в церковь. Келейника я своего тоже ушлю, а вы и приходите, пускай другие молятся, а мы здесь проведём время.
Благословил нас, и мы опять разошлись: я пошёл через скит, а жена — через наружное крылечко.