улучшения в системе. Но она не могла сказать ему это. Она не могла высказать публично
то, что она говорила ему прошлым летом. Она не могла превратить ответ на его вопрос в
что-то личное. Разве не это на протяжении лета пыталась привить профессор Майрес?
— Спасибо за вопрос, Конгрессмен Максвелл, — формально произнесла она.
Они кристально смотрели друг на друга через весь зал, и она почувствовала, как у
нее горят щеки. На его лице была маска безразличия, и она умирала от желания узнать, о
чем он сейчас думал.
— Я считаю, что на этот вопрос есть несколько ответов. Образовательная политика
как вы знаете, многогранна, и решение проблемы должно бать таким же. Поэтому я
считаю, что самое важное, что вы должны озвучить в Вашингтоне – это то, что
необходимо сосредоточиться на политике, которая рассматривает студентов как
личностей. Они так часто теряются в стандартизированных тестах и идентифицируются
цифрами, балами, что вы теряете личность. На мой взгляд, найти способ улучшить
реформу образования как систематично, так и на индивидуальном уровне, было бы шагом
в правильном направлении.
Ее голос даже не дрожал, когда она закончила говорить. Потому что, в конечном
итоге, у нее было такое чувство, что здесь были только она и Брейди, и она в который раз
говорила ему, почему это было для нее важно. Тусклая улыбка показалась на его
прекрасном лице, прежде чем она исчезла.
— Спасибо, мисс Доугерти. Я приму это во внимание, — по-деловому произнес он.
54
А после так же просто, как он вошел в зал, так же его и покинул. Лиз в ужасе так и
осталась стоять.
Собрание закончилось без особых фанфар и все вышли из зала. Профессор Майрес
отвела Лиз в сторону, похлопывая по спине с поздравлениями. Она знала, как Лиз не
любила выступления перед публикой.
— Я хочу познакомить тебя с некоторыми людьми, — произнесла она, ведя ее
задней части зала.
Две женщины и мужчина стояли, наклонив вместе головы, и профессор Майрес
повела Лиз прямо к ним.
— Линда, — поздоровалась женщина с профессором Майрес.
Она была на несколько дюймов ниже Лиз, с седыми волосами на висках, хотя она
не выглядела старой. У нее был острый взгляд и улыбка акулы. Она была той, кто не
производила особого впечатления, пока ты не поймаешь этот взгляд, который сразу так и
приковывает к себе.
— Нэнси. Так приятно снова тебя видеть.
Двое женщин поприветствовали друг друга теплым рукопожатием.
— Боб. Сьюзан, — сказала профессор Майрес, признав остальных двух людей.
Боб был высоким и долговязым, с важным видом, который соответствовал его
черному костюму. Сьюзан была самой молодой из них, старше Лиз не больше чем на
десять лет. У нее были короткие прямые волосы, с острой челкой, и она непрерывно
постукивала ногой.
— Это моя студентка Лиз Доугерти. Я вам о ней говорила.
— Лиз повернулась, чтобы взглянуть на профессора Майрес, со слегка отвисшей
челюстью. Она разговаривала с этими людьми о ней?
— Приятно познакомиться, — первой сказала Нэнси, тепло пожимая ей руку. —
Всегда приятно познакомиться с одним из студентов Линды.
— Взаимно, — на автомате сказала Лиз, пожимая руки другим.
— Лиз, Нэнси – старший редактор в «Нью-Йорк Таймс». Мы вместе учились в
Колумбийском Университете. Боб работает в «Вашингтон Пост». Ты проработал там
репортером лет пятнадцать? — спросила профессор Майрес.
Он кивнул и пожал плечами.
— Двенадцать.
— А Сьюзан работает в «Ю-Эс-Эй Тудей». До этого она несколько лет работала в
«Чикаго Трибьюн». Она также одна из моих студенток, — радушно объяснила профессор
Майрес.
Лиз улыбалась, в то время как внутри была ужасно напугана. Сначала Брейди.
Теперь это. Черт побери! Она познакомилась с людьми, которые занимаются работой ее
мечты. Она бы убила за место в «Таймс» или «Вашингтон Пост». А профессор Майрес
представила ее этим людям, как будто это не имело большого значения. На самом деле,
когда она посмотрела на профессора Майрес, она поняла, что для нее это действительно
не имело большого значения. Это были ее коллеги, друзья, и студенты. Она познакомила
этих людей с Лиз, потому что она тоже была одной из них.
Лиз хотелось стать репортером, и как ее наставник, профессор Майрес убеждалась,