А ещё, вполне возможно, как любой неуверенный в себе человек Маланьин любил мстить. А мстя, как известно, хороша ледяной.
Маланьин ехавший параллельно нашему курсу, прикатил на заставу к обеду и, то ли заранее замыслив недоброе, то ли с бодуна, погнал нас пятерых на наши, само собой, ячейки, те, что стрелковые и по боевому распорядку. И объяснил про смысл команды «кольцо». Заорали:
— Кольцо!
Так хватай ствол и беги сюда. Мы внимали и вроде как все поняли.
Выть со стороны Чечни начали позже. В первый вечер, через час густо-чернильной дагестанско-осенней темноты, заставу обстреляли. И мое первое «кольцо» случилось быстро и незамысловато.
Мы похватали стволы с подсумками и, ровно как суслики, неуловимо и быстро растворились в траншее, убегая к ячейкам. И морозили жопы где-то с полчаса, тыкая «семьдесят четвертыми» на каждый шорох. Только больше никто и не стрелял.
Нас нашел и пинками прогнал в распалагу старшина артиллеристов, что-то забывший рядом со входом в автопарк. А в роте…
— Суки! Где были? Гасились, духи сраные?! Гасились, пацаны, пока мы тут с вами…
На вопрос Маланьину — как же так, старшина… тот сделал непонимающие глаза и заявил, что, де, все духи по природе своей уебаны и дауны. А наши настоящие боевые посты нам потом показал Ефимчик-старший, алея злобой и никак не принимавший наши точки зрения.
Само собой, что пару дней каждый из духов, приехавших на Первомайку, ходил несколько с трудом. А первая стрельба в, возможно, и мою сторону, оказалась обидной и глупой.
Хотя… Может, было бы лучше, чтобы и дальше любая стрельба заканчивалась также — глупо и обидно. Кто знает?
Пили-коли-топи
— Знакомься, пила — это Художник, Художник — это пила.
— А говорили Дружба…
— Говорили — Дружба-2, вот две ручки, вот вас двое, взяли и пилим.
— А как колоть потом, колуна-то нет…
— Говорил — не умеешь дрова рубить, Художник, аяяяй.
Ким давил улыбу, смотрел на нас, белоручек и радовался жизни. Было с чего, Ким в кои-то веки не делал дрова сам. Пусть полк стоял в Даге с лета, ему уже пришлось заниматься колкой-сушкой-топкой-остальным. Откуда мы знали? Тоже мне, секрет Полишинеля, в роте не имелось стульев. И табуреток тоже, вообще — ничего, на чем можно сидеть. Всё из сухого дерева ушло в прожорливые глотки стальных печек, по две на палатку, вроде как должных прогревать их ночью.
Это неправда, ни шиша они не прогревали. И пятьдесят процентов холода приходилось на отсутствие чертовых дров, инструментов для чертовых дров и умения заготовлять чёртовы дрова. Песня, слова чести, не жизнь.
Палатки стояли не врытые, да и как вроешься в бетон, оставшийся на ферме? Почему мы не врыли палатку для караула? Врыли, только толку оказалось так себе, если честно, не помогало.
Хорошо жить в современной цивилизации, а в цивилизации 2022 года жить ещё лучше даже в деревнях. Понятное дело, Урал так и топится дровами, но — сколько сейчас на газу? Нам же выпало насладиться всем спектром бытовых удовольствий, перешедших по наследству от Советской Армии вместе с шинелями, ни разу не ношенными нашим призывом и кепками-афганками.
— Подходим, не смущаемся!
С ТГ-6 на заставу везли бревна, выпирающие сучками, толщиной точь-в-точь как таскаемое Шварцем в «Коммандо», но почему-то ни разу не легкие. Сперва эту красоту следовало спустить с камазовского кузова, снять аккуратно, чтобы не переломать друг друга, перегрузить на собственные плечи и, совсем как муравьи, вчетвером-впятером под бревном отправиться в сторону расположения.
— Под ноги смотрите, тела!
Вопрос ставился верно, не посмотришь под ноги, так оступишься, оскользнешься или ещё чего и всё, жди беды. Мы старались, тащили, тащили и ещё раз тащили, не падая и не оступаясь.
«Дружба-2», обычная двуручная пила, вроде имелась в каждой роте. Но вот беда — не имелось никого, кто мог выправлять её зубцы трехгранным напильником. Умельцы, спасители, понаехавшие в последнюю волну отправки дембелей, оказались, само собой, деревенскими. Дело пошло лучше, хотя додуматься до козёл, простых, из двух спинок кровати, соединенных проволокой, мы докумекали к концу командировки. Пилили сидючи, меняясь на совсем кривых обрубках, оставшихся с прошлых пилок.
Распилить на равные чурки было неплохим аттракционом, но следующий казался не менее увлекательным.