Таким образом, согласно Кантемиру, высшей наукой является теология, изучающая явления духовного порядка; ей он отдает предпочтение. «Простая» же наука, которая базируется на данных органов чувств, равнозначна, по его мнению, болтовне и, кроме того, вредна, так как порождает гордыню, причем, как видно из приведенной выше цитаты, в сферу этой науки Кантемир включает на равных правах астрономию и астрологию, историю и басни, логику и заклинания, метафизику и магию, нравственную философию и даже паразитизм. Пренебрежительное отношение молдавского мыслителя в период создания «Метафизики» к «простой» науке основано на неверном представлении об истории развития научного знания.
Естествознание и историческая наука, как отмечает Ф. Энгельс, занимали у греков классических времен лишь второстепенное место, потому что раньше нужно было накопить необходимый фактический материал, после чего только и можно было приступать к критическому отбору и сравнению явлений, а сообразно с этим и разделению их на классы, порядки и виды. Вот почему начатки точного исследования природы мы видим впервые лишь у греков александрийского периода, затем его становление наблюдается и в средние века, у арабов. Настоящее же естествознание начинает развиваться только со второй половины XV в., делая с этого времени все более быстрые успехи (см. 1, 20, 20). Кроме того, поскольку античная наука о природе по указанным причинам весьма слабо подкреплялась опытами, она не могла базироваться только на данных органов чувств. Не поняв исторической обусловленности недостатков древней науки, Кантемир приписал древним выведение науки из одного только разума.
Начиная с «Иероглифической истории» в работах Кантемира происходит, однако, крутой поворот к «мирской» науке. Прежде всего философ «восстанавливает в правах» античную науку и культуру. В «Хронике стародавности романо-молдо-влахов» он лестно отзывается о Сократе, Плутархе, Платоне, Птолемее, Цицероне, Марке Аврелии, Ксенофоне, Тите Ливии, математике Прокле и других античных ученых и мыслителях (см. 9, 5; 86; 87; 110; 164; 179; 202; 313 и др.). Кантемир восхищается эллинами, которые, по его словам, были «во многих отношениях более любознательными и умными, нежели другие народы…» (9, 58); при этом он ссылается на слова Сократа: «Не тот эллин, кто в Греции живет, а тот, кто усвоил хорошие и честные обычаи эллинов» (9, 86). Древние греки, по мнению Кантемира, «завоевали себе славу самого благородного народа среди всех древних народов, славу наследника и обладателя… знания» (9, 86–87). Различные науки и учения римляне заимствовали у греков (см. 9, 87).
Труды Кантемира теперь буквально изобилуют сентенциями по поводу науки и научного знания.
Приведем некоторые из них. Уподобляя знание дереву, он пишет: «Кто стремится добраться до корней истины, на вершине ее находит знание; кто ищет достоверность внизу, тому познание отвечает сверху» (6, 90). И далее: «Подобно тому как знание вещей есть свет ума, так и незнание их есть затемнение сознания» (6, 46); «…у знающего связь правдивого слова крепче тройной веревки, опоясывающей другого» (6, 39); «Всё познание и вся наука проистекают из предшествующего им чувствования» (6, 243); «В храм знания мы можем войти тремя способами, т. е. как бы тремя дверьми: через примеры прошлого, через познание современных вещей и явлений и проникновение в те, которые будут» (6, 295); «Вся физическая философия опирается на естественные предметы и на знание естественных вещей» (6, 74); «Наука есть наука вещей, а ненаука отрицает вещи и не имеет бытия» (9, 184).