Вечоркевич тихо всхлипнул, ворочаясь на земле.
— И пиджачок, пожалуй… — проронил уже тише Кашпур, вспоминая, недавний разговор в вагоне.
В ужасе говоря не то, что думал, Вечоркевич взмолился:
— Что же я буду делать?.. Один, ночью!..
— Не мешай! — грубо оборвал Кашпур. — Тут тебе не игрушки! — и, легким усилием преодолевая слабое сопротивление Вечоркевича, снял с него пиджак. — Тут тебе не игрушки, Тут жизнь. В жизни всегда ночь. — И Кашпур скрылся в темноте, спрятав под мышкой пиджак Вечоркевича.
Не доезжая полустанка, капитан Гроули решил отдохнуть.
Оставив на паровозе двух солдат, он пробрался в свой вагон и сразу же, как только голова коснулась подушки, забылся. Но спал он беспокойно: мучили кошмары, а более всего — докучный и нелепый сон — гигантская каска, на острие которой танцевал семиногий белый кот.
Капитан хотел было поймать кота, но тот превратился в змею, а когда пальцы капитана дотронулись до ее гладкой холодной кожи, раздался оглушительный треск, капитан проснулся и увидел наведенное на него в упор дуло маузера.
Комендант протянул руку к столику, где лежал браунинг, но пальцы нащупали только холодную лужицу разлитой вечером воды.
Человек, державший маузер, засмеялся, и широкое пушистое одеяло стало сползать с капитана.
Вагон был полон вооруженных людей, а часовой лежал между диванами с подогнутыми под грудь, будто сломанными, руками.
За окнами вагона шел бой.
Когда паровоз замедлил ход, Марко бросился ему навстречу.
Сжимая правой рукой маузер, он ухватился левой за поручни паровоза и вспрыгнул на ступеньки.
Растерявшемуся солдату он выстрелил между глаз, и тот упал на Марка, чуть не сбросив его на землю.
Другой солдат замахнулся штыком, но в этот момент машинист ударил его сзади ключом по голове, и солдат свалился у топки.
— Все? — спросил, запыхавшись, Марко.
— Все, — усмехнулся машинист и удивился: — Откуда тебя принесло?
— С неба, — весело ответил Марко. — Отцепляй паровоз, отец.
С площадок и вагонов тарахтели пулеметы.
Партизаны подбирались с боков, вскакивали в вагоны и дрались врукопашную.
Марко мчался от вагона к вагону, подбадривая ребят.
Обезоружив часовых на площадках, партизаны окружили поезд кольцом.
Выстрелы затихли. Из вагонов на насыпь один за другим выскакивали солдаты, поднимая вверх руки.
Марко побежал на телеграф. Он приказал связаться с соседними станциями, проверить, не прошли ли там какие-нибудь воинские эшелоны.
Получив ответ, он окончательно успокоился. Все шло как нельзя лучше.
Обезоруженных солдат партизаны вывели за полустанок.
Пленные жались друг к другу, тихо переговариваясь.
На землю пал предрассветный туман. Со степи потянуло ветром. Поблизости трижды прокричал петух.
Капитан Гроули сидел перед Марком Высокосом и смотрел себе под ноги, на грязный пол.
Сквозь окна в комнату пробивались робкие полосы близкого рассвета.
— Так вот, — говорил Марко, потягиваясь на шатком стуле, — ваши солдаты помогут выгрузить все снаряды и оружие, затем мы посадим вас всех в вагоны и отправим назад.
Комендант эшелона 209 нервно дергал свои тонкие усы, избегая смотреть в глаза большевистскому начальнику. Он попробовал было возразить Марку, намекнув на экстерриториальность союзной армии, на универсалы Петлюры, на свою неприкосновенность.
— Петлюра — бандит, и все его универсалы — ерунда, — спокойно ответил Марко. — Возвращайтесь к себе на родину. Вам здесь нечего делать.
— Нам надо в Херсон, — упрямо твердил офицер.
— Никак нельзя. Вас повезут в противоположную сторону.
— Там большевики? — забывшись, крикнул Гроули.
— Впереди — также, — с улыбкой ответил Марко и вышел из комнаты, оставив пленного взаперти.
За дверью слышались мерные шаги часового; в окно было видно, как выносили из вагонов ящики со снарядами и грузили их на подводы; с платформ снимали пушки и пулеметы. И больше всего поразило капитана, что его солдаты с довольными лицами помогали большевикам.
Под вечер, отправив на судах захваченное оружие, оставив при себе пятьдесят всадников, Марко приказал посадить солдат в вагоны.
— Ну, отец, — сказал он машинисту, — даем тебе груз…
Пожилой, седобородый машинист смерил теплым взглядом командира и ответил:
— Ну и здорово же обработали вы их, сынки!
Капитана Гроули заперли в вагон вместе с солдатами. Двери забили досками.