Другими словами, Иисус уважал достоинство каждого человека, независимо от того, был Он с ним согласен или нет. Он не основал бы Своего Царства на основании расового, классового или любого другого разделения. В Его Царство мог быть радушно принят кто угодно — даже полуязычница с пятью мужьями и умирающий на кресте вор. Человек был важнее любой категории и любого ярлыка.
Эта черта Иисуса обличает меня всякий раз, когда я вовлекаюсь в какой-то процесс, в правильности которого твердо уверен. Как просто окунуться в политику поляризации, оказавшись в рядах пикетчиков, что-то выкрикивающих «врагам» по ту сторону баррикад! И как сложно помнить, что Царство Божье призывает меня любить только что выписавшуюся после аборта женщину (и, да, равно как и ее врача), умирающего от СПИДа развратника и богатого землевладельца, нещадно эксплуатирующего Божье творение! Если я не могу проявить любовь к таким людям, тогда я должен задать себе вопрос: «А правильно ли я понял Евангелие Иисуса?»
Любое политическое движение, по самой своей природе, проводит границы, создает различия, провозглашает суд. В отличие от него, любовь Иисуса пересекает границы, не смотрит на различия и дарует милость. Каким бы достойным ни выглядело то или иное дело, будь то «правое» лобби против абортов или «левое» лобби за мир и справедливость, опасность любого политического движения заключается в натягивании на себя мантии власти, которая заглушает любовь. У Иисуса я научился, что, чем бы я ни занимался, это не должно вытеснить любовь и смирение — иначе я стану предателем Небесного Царства.
Из книги «Иисус, Которого я не знал»
3 сентября
Шокирующая доступность
Мой бывший пастор в Чикаго, Билл Лесли, однажды проповедовал об удивительной перемене в виде «приблизившегося Бога». Достаточно прочитать книгу Левит, а затем сразу перейти к Деяниям, чтобы ощутить эту разительную перемену. В то время как в Ветхом Завете поклоняющиеся очищались прежде, чем войти в Храм, и представляли Богу свои жертвы через священника, в Деяниях Божьи последователи (в большинстве своем — добропорядочные евреи) собирались в частных домах и обращались к Богу с помощью неформального «Авва». Это было хорошо знакомое слово, отражающее близость семейных уз, наподобие «папа», и до Иисуса никому и в голову не приходило применить его к Яхве, Всемогущему Господу вселенной. Однако после Иисуса это слово стало для первых христиан стандартом при обращении к Богу в молитвах.
Во времена президентства Джона Кеннеди фотографы иногда фиксировали очаровательную сцену. Члены кабинета министров сидят в серых костюмах вокруг президентского стола, обсуждая проблемы мировой важности, наподобие Карибского кризиса. А тем временем двухлетний Джон Кеннеди-младший ползает по огромному рабочему столу отца, не обращая внимания на протокол Белого Дома и важные государственные вопросы. Малыш Джон просто пришел навестить своего папу, и иногда, к радости отца, он мог без стука войти в Овальный кабинет.
Именно такую шокирующую доступность показал Иисус с помощью слова «Авва». Хотя Бог действительно — Всемогущий Господь вселенной, благодаря Своему Сыну Он стал таким же доступным, как всякий любящий земной отец. В Римлянам 8 Павел рисует картину еще большей близости. Внутри нас живет Божий Дух, — говорит он, — и когда мы не знаем, о чем молиться, «Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными».
Нам не нужно приближаться к Богу по какой-то иерархической лестнице, в страхе, что мы недостаточно очищены. Если бы Божье Царство вывесило на входе табличку: «Неряхам вход запрещен», — то туда не попал бы ни один из нас. Иисус пришел, чтобы продемонстрировать, что совершенный и святой Бог приветствует просьбы о помощи от вдовы с двумя лептами, от римского центуриона, от презренного мытаря и от вора на кресте. Нам достаточно лишь воззвать: «Авва!» — а если мы не способны и на это, — просто застонать. Вот насколько приблизился к нам Бог!
Из книги «Что удивительного в благодати?»
4 сентября
Зачем молиться?