7 июня
Ненужные страдания
Я пришел к убеждению, что основной вклад, который могут сделать христиане, — это ограждать людей от ненужных страданий. Мы можем «почитать» боль. Самое главное — это понимать, что всякая боль причиняет страдание, каким бы ни был ее источник: мигрень, фарингит или острая депрессия. Первый шаг на пути помощи страдающему человеку (или в принятии нашей собственной боли) — это признать, что эта боль обоснована и заслуживает сочувствия. Таким образом мы можем начать вкладывать в нее какой-то смысл.
Но зачастую христиане вкладывают в страдания иной смысл. Так, подлить масла в огонь страданий могут посетители больниц. Мы способны вызвать чувство вины: «Вы же помолились? У вас нет веры, что Бог исцелит вас?» Или же внести смятение: «Не сатана ли причиняет вам эти страдания? Может все так и должно быть? Возможно, Бог особым образом избрал вас, чтобы показать пример другим». Я выяснил, что боль — надежный генератор чувства вины. Все мы совершаем поступки, которых не стоило совершать, и, когда нас постигают страдания, мы сразу же начинаем винить в случившемся себя.
Когда речь идет о сильных страданиях, даже высказывания с благими намерениями могут иметь болезненное действие. Можно по неосторожности сказать: «Бог, должно быть, сильно любил вашу дочь, что забрал ее к Себе так рано», — и тем самым вызвать у страдающих родителей мысль о том, что лучше бы Бог любил их дочь меньше. Если же мы скажем: «Бог не дал бы вам ноши тяжелее, чем вы можете понести», — то страдающий человек может пожелать себе более слабой веры, чтобы заслуживать более легкого бремени.
Я побеседовал с достаточным количеством страдальцев, чтобы узнать, что боль, причиняемая подобными высказываниями у больничной койки, может превышать страдания от самой болезни. Одна известная в христианских кругах женщина ярко описала страдания, причиняемые дисфункцией височно-нижнечелюстного сустава. Она испытывала боли на протяжении всей своей жизни, и все же, по ее словам, ей было гораздо больнее получать письма от христиан с осуждающими комментариями, опирающимися на примитивные формулы, почему Бог допускает страдания. Наверное, основной вклад, который могут сделать христиане, — это не причинять людям ненужных страданий.
Из книги «Где Бог, когда я страдаю?»
8 июня
В поисках алмазов
По правде говоря, тяжелые страдания представляются мне бессмысленными, если мы тратим все свои силы на тщетные попытки найти ответ на свои «почему?» Почему Солженицын должен был провести восемь лет в исправительно-трудовом лагере только за то, что он по неосторожности покритиковал Сталина в своем письме другу? Почему миллионы евреев должны были погибнуть ради исполнения прихотей безумного диктатора? Подобные страдания сами по себе бессмысленны и останутся таковыми, если страдающий не начнет искать в них смысл подобно тому, как рудокоп ищет алмазы в угольной жиле.
Виктор Франкл, прошедший через гитлеровские концлагеря, сказал: «Отчаяние — это страдания без смысла». Франкл и Бруно Беттельгейм извлекали смысл из бессмысленных страданий холокоста. Наблюдая за поведением людей в экстремальных обстоятельствах концлагерей, они собрали информацию, сформировавшую базис для всей дальнейшей научной работы. Для Эли Визеля и других, подобных ему, смыслом стало «нести свидетельство». Сегодня они посвящают себя тому, чтобы чтить память тех, кто не выжил.
Находясь в тюрьме, Достоевский углубился в исследование Нового Завета и жития святых. Заключение стало для него (а позже — для его соотечественника Солженицына) горнилом веры. Оба они описывают процесс, в ходе которого грубая реальность человеческого зла прежде всего убедила их в необходимости искупления. Затем, видя живые свидетельства верующих в лагерях, они осознали возможность преобразования. Как изящно выразился в своей классической повести «Один день Ивана Денисовича» Солженицын, вера в Бога, может, и не вытащит тебя из лагеря, однако ее достаточно, чтобы преодолевать день за днем.
Хотя в сравнении с этими первопроходцами мои собственные страдания кажутся банальными, я тоже стараюсь извлечь из них смысл. Я начинаю с библейского обетования того, что страдания могут произвести во мне нечто стоящее. Изучая перечни, подобные представленному в Римлянам 5, где Павел упоминает терпение, опытность, надежду и уверенность, я спрашиваю себя: «Каким образом все это вытекает из страданий?» Они производят терпение (или стойкость), вынуждая меня сбросить темп и обратиться к Богу. Они формируют характер, мобилизуя резервы внутренней крепости. И я продолжаю читать этот перечень, спрашивая у Бога, как Он может привнести смысл в процесс страданий.