Я слышал это великое произведение в исполнении Чикагского симфонического оркестра и хора во время летнего концерта в парке Равиния, что возле Чикаго. На этом концерте, длившемся четыре часа, присутствовали три тысячи человек. Глядя на аудиторию, я был потрясен ироничностью этого зрелища: важные персоны из высшего общества, сбалансированные немалым контингентом неряшливой публики в джинсах, вперемешку с еврейским населением чикагского пригорода Норт-Шор. Все они с восторгом слушали незавуалированный рассказ о распятии Иисуса, основанный на Евангелии от Матфея.
Что-либо более далекое от того пыльного, кровавого дня на Голгофе, чем эта сцена, было трудно себе и представить. И все же, великий мастер соткал свои чары. Нанятые исполнители передали агонию и ужас того мрачного дня, как и всю его огромную значимость для всего человечества, намного лучше, чем это сделал бы какой-нибудь евангелист с Юга, тяжело дыша и нагоняя страх описаниями ран от гвоздей и терновых шипов.
Кто знает, какое влияние оказало это представление? Мне не известно ни одного церковного пробуждения, которое возгорелось бы от классической музыки, однако то старание, с которым величайший музыкальный гений постарался выразить суть события, разделившего историю на «до» и «после», во мне, верующем, было вознаграждено сполна. Если великое искусство — это «капли благодати», способные пробудить в нас жажду по Истинному, то в руках настоящего мастера эти капли могут превратиться в поток Божьего присутствия. SDG.
Из книги «Открытые окна»
19 июня
Концентрация внимания
В тот год, когда эксцентричный немецкий дирижер румынского происхождения Серджиу Челибидаке посетил со своим Мюнхенским филармоническим оркестром Чикаго, я получил важный урок о концентрации внимания. Очень немногие оркестры могли работать с Челибидаке, потому что он требовал проводить перед каждым концертом от 12 до 18 репетиций (для большинства оркестров обычно их проводится не более четырех). Он настаивал на восточном подходе к музыке, стремясь не столько повторять «идеальное» исполнение какого-либо другого дирижера или оркестра, сколько создавать всепоглощающую встречу с музыкой в данный конкретно взятый момент времени.
Первую свою гастроль в США Челибидаке провел в возрасте 71 года, когда же я побывал на его концерте пять лет спустя, он уже не мог без посторонней помощи подняться к пульту. Для концерта он избрал знакомые произведения, но как же они отличались от привычного исполнения! Челибидаке игнорировал отметки о темпе, расставленные композитором, сыграв «Картинки с выставки» Мусоргского в два раза медленнее положенного. Сопоставляя соседние фразы, он был явно больше заинтересован в том, чтобы подчеркнуть тональные особенности каждого конкретно взятого фрагмента, чем гармонично вплести этот фрагмент в постепенное развитие произведения. Челибидаке относился к музыке скорее как к размышлению, чем как к представлению.
Когда мы концентрируем на чем-то внимание, наши тела реагируют на это. Тогда, в концертном зале, я подался вперед, двигал из стороны в сторону головой, подносил к ушам сложенные лодочкой ладони, закрывал глаза… Симона Вейль говорила, что поэт встречается с красотой, усиленно концентрируя внимание на чем-то реальном. Так поступают и влюбленные. Могу ли я сделать нечто подобное в своей внутренней жизни, в отношениях с Богом? Мне не всегда нужно искать новых озарений и истин: «Самая банальная истина, когда она наполняет всю душу, подобна откровению».
Поразмышляв, я понял, что склонен относиться к жизни, как к сплошной последовательности, а не веренице отдельных моментов. Я планирую свое время, определяю цели и продвигаюсь вперед к их осуществлению. Телефонные звонки и любые другие незапланированные события я рассматриваю как раздражающие помехи. Но как же это отличается от образа жизни Иисуса, Который часто позволял другим людям — помехам! — формировать Его распорядок дня! Он уделял полное внимание стоящему перед Ним человеку, будь то римский офицер или безымянная женщина с кровотечением. И еще Он извлекал долговечные духовные уроки из самых обычных вещей: полевых цветов, пшеничных колосьев, винограда, овец, свадеб, семей…
Из книги «Отголоски иного мира»
20 июня
Источник безмятежности
Я приехал в индийский город Калькутту — место, отмеченное нищетой, высокой смертностью и неразрешимыми человеческими проблемами. Здесь монахини, обученные Матерью Терезой, служат самым бедным и несчастным людям на планете: полуживым нищим, подобранным на улицах Калькутты. Мир с благоговением смотрит на посвящение этих монахинь и результаты их служения, однако в них есть нечто такое, что впечатляет меня гораздо больше. Это — их безмятежность. Если бы я взялся за столь пугающий проект, то, скорее всего, метался бы туда-сюда, рассылал факсом пресс-релизы донорам, выпрашивал дополнительное финансирование, глотал транквилизаторы и пытался понять, как мне справиться с растущим отчаянием. Но эти монахини вели себя совершенно иначе.