Слово «расшифровка» употреблено нами не случайно. Во-первых, сохранившийся оригинал свидетельствует о тон, что многие особенно часто встречающиеся слова, а также имена Свифт сокращал. Во-вторых, о многом он писал обиняками, опасаясь, что его письма, насыщенные политическими новостями, будут вскрывать. В-третьих, значительную часть его писем занимают ответы на письма его корреспонденток, которые не сохранились, поэтому смысл отдельных фраз в его ответах остается неясным. Из «Дневника» видно, что на протяжении почти трех лет, пока Свифт вел его, он сохранял их письма; он не раз пишет, что ему лень рыться в них, когда необходимо вспомнить, что они ему писали по какому-нибудь поводу раньше. Уничтожил ли он их перед отъездом в Ирландию или позднее и уничтожил ли вообще — остается только гадать.
Многочисленные вымарывания отдельных слов и даже строк, кляксы и помарки, торопливый мелкий почерк приводили к разночтению одних и тех же мест, о смысле которых приходится только догадываться. Это даже дало основание позднейшему французскому исследователю Эмилю Понсу высказать предположение, что такие зачеркивания сделаны с умыслом и, следовательно, представляют собой значимые, исполненные смысла части текста, понять которые могла только Стелла, точно так же, как росчерки и завитушки пера, которых особенно много в тех местах, где Свифт пишет обеим дамам ласковые словечки или шутит с ними (Pans Emil. Du Nouveau sur le «Journal à Stella». Paris, 1937). Однако редактор оксфордского издания «Дневника» Гарольд Уильяме справедливо замечает по этому поводу, что Свифт в таком случае прибегал бы к зачеркиваниям и прочим ухищрениям прежде всего в тех местах, где он, к примеру, неблагоприятно отзывается о знатных липах или сообщает сведения о закулисных интригах при дворе и пр., чего в рукописи нет.
Наконец, особенность писем состоит еще и в том. что Свифт широко пользовался в них языком, напоминающим лепет ребенка, коверкающего слова и придумывающего свои собственные, не умеющего выговорить какие-то звуки (так, вместо «р» в подобных словах у него стоит «л» и наоборот); он пользуется буквенным шифром вместо имен и т. п. и в этом отношении, например, первые издатели текста Дин Свифт и Хоксворт пошли совершенно различными путями. Дин Свифт этот шутливый ребячий лепет начисто заменил, перевыразил «нормальным» взрослым языком, за исключением тех случаев, когда Свифт сам специально оговаривает необычное написание слов. Отсутствие оригинала не позволяет теперь установить, насколько верно Дин Свифт передал значение этих слов. В этих письмах, как уже указывалось в статье (с. 517), немалое значение имеет и графическая сторона, однако в издании Дина Свифта мы узнаем об этом лишь из его примечаний, сам же текст напечатан в обычном «благопристойном» виде. Иногда его редактура приводила к явным несообразностям. Так, Свифт у него с самого начала называет себя именем Престо, тогда как такое имя Свифту дала герцогиня Шрусбери, и произошло это 2 августа 1711 г., о чем писатель сам сообщает в своем «Дневнике» в записи, сделанной в этот день, и, следовательно, использование этого имени почти годом ранее лишено основания и логики и является одной из редакторских вольностей Дина Свифта, заменившего словом «Престо» буквенный шифр БДГП, которым обозначал себя в этих письмах Свифт. Другая вольность Дина Свифта — использование имени Стелла, поскольку впервые Свифт называет таким именем Эстер Джонсон в своих стихах, посвященных ей по случаю дня рождения в 1719 г. (во всяком случае, до этого года имя «Стелла» нигде у Свифта не встречается). Однако вносить исправления в письма, изданные Дином Свифтом по аналогии с сохранившейся частью рукописи «Дневника», дело не менее рискованное, поскольку это могло бы повлечь за собой в иных случаях новые искажения текста.
Вследствие этого текст «Дневника» сохраняет известную разноликость, и если в первых сорока письмах при переизданиях ограничиваются лишь добросовестной перепечаткой варианта, опубликованного Дином Свифтом, то в последующих двадцати пяти письмах наиболее авторитетные издания стараются еще и еще раз вчитаться в оригинал и уточнить отдельные слова или представить в комментариях другие возможные варианты их прочтения, как это сделано в оксфордском издании, с которого выполнен настоящий перевод. Кроме того, все сомнительные или неразборчивые места в тексте последних 25 писем заключены в этом издании в прямые скобки, что сделано и в нашем переводе. Однако мы не стали приводить разночтения отдельных слов и букв, поскольку это чрезвычайно утяжелило бы комментарий, да и, кроме того, оксфордское издание стремится с максимальной тщательностью воспроизвести текст рукописи, дать ей печатный аналог, которым мог бы воспользоваться в своей работе как первоисточником любой исследователь-литературовед, кроме разве только текстолога; при переводе же на другой язык воспроизведение разночтений отдельных слов теряет свой смысл, поскольку мы ведь все равно даем не буквальный перевод, ибо в противном случае многие места и особенно стихи, каламбуры, идиомы и пр., естественно, превратились бы в простой набор слов.
Что касается Хоксворта, то он тоже не удержался от соблазна многое пригладить, произвел намеренные сокращения и не всегда удачно прочитал места, написанные ребячьим языком. Последнее обстоятельство побудило уже упоминавшегося нами Николса обратиться к оригиналу и в изданном им в 1779 г. «Приложении к сочинениям доктора Свифта» напечатать список пропусков и основных исправлений, несколько уточнивших смысл отдельных мест. Однако это были только первые шаги. Николе первым назвал эти письма «Дневником для Стеллы» и с тех пор название закрепилось за ними. А в 1784 г. письма к Эстер Джонсон, опубликованные порознь Хоксвортом и Дином Свифтом, были впервые напечатаны, вместе отдельной книгой биографом Свифта и сыном его друга — Томасом Шериданом.
Помимо «Дневника для Стеллы» сохранилось только три письма Свифта к Эстер Джонсон (см. Corresp., I, 23; II, 385; III, 203). Несомненно, что таких писем было много больше: ведь с момента переезда Стеллы и Дингли в Ирландию в 1700 г. и до 1710 г., когда был начат «Дневник», Свифт еще четырежды уезжал надолго в Лондон (в целом почти на 3 года), и естественно предположить, что и в эти периоды между ними велась интенсивная переписка. Об этом, в частности, свидетельствуют записи о полученных и отправленных письмах в его маленьких расходных книжках за 1708—1710 гг., однако судьба этих писем неизвестна.
Завершая эти краткие сведения об истории публикации книги, необходимо сказать, что в тексте «Дневника» есть ряд слов, которые Свифт, судя по сохранившейся части рукописи, почти всегда употребляет в переиначенном виде, переставляя местами буквы и меняя их. Так, например, вместо pocket — «карман», у него — pottick; вместо girl — «девочка», «девушка» — у него — dallar; вместо letter — «письмо», у него rettle; и даже слова our little language — «наш ребячий язык» — у него превращается в ourrichar gangridge; вместо sick — «болен», kick — лягать, брыкаться и т. д. При этом в отдельных случаях все же нельзя быть вполне уверенным, что слово расшифровано именно в том смысле, в каком его употребил Свифт. Так озадачивает, например, слово lele, многократно повторяемое в конце писем. Высказывалось предположение, что на самом деле это слово there — «там» или «здесь», но в таком смысле оно не вяжется, например, в тех местах, где оно соседствует с условными буквенными обозначениями — MD, ME, PDFR, заменяющими имена Стеллы, Дингли и Свифта. Кроме того, в записи от 8 апреля 1712 г. Свифт будучи тяжело болен, пишет следующую фразу: «Как видите, я еще в состоянии сказать lele» Трудно предположить, что в данном контексте это слово означает «здесь». Мы предпочли по этой причине вообще не расшифровывать это слово и переводим его словом — «тлам». Не всегда можно с уверенностью сказать, что буквы ME означают missis elderly — «миссис старшая», то есть Дингли, а буквы FW иногда заменяют слово Farewell — «прощайте», «до свидания», а иногда, по-видимому, заменяют слова Foolish wenches — то есть «глупее девки», «девчонки». При чтении «Дневника» необходимо учитывать это своеобразие его текста. Более детальная расшифровка встречающихся в тексте «Дневника» отдельных буквенных обозначений и переиначенных слов дана нами в комментариях, где отмечены также и наиболее выразительные графические «вольности» автора.