Роберт достает откуда-то одну красную розу, на стебле которой завязана бантиком самая безвкусная серебристая ленточка, которую только можно себе представить. Он протягивает мне цветок и выжидающе смотрит на меня. Я пялюсь на эту несчастную ленту и пытаюсь перебороть в себе желание засунуть ему этот цветок в… куда подальше.
Но вместо этого я протягиваю свою дрожащую уже от злости руку и беру цветок.
Алекс уже загнул какую-то дурацкую шуточку и сам же ржет над ней как ненормальный.
Как только роза оказывается у меня в руке, Роберт больше не удостаивает меня ни единым словом, ни даже взглядом. Они удаляются.
Господи, как же низко. Если ты такой офигительный мачо, так почему же ты сам не отдал ей этот цветок. А. Или он, скорее всего, считает это дико романтичным жестом – нанять шестерку. Шестерку…
Меня вновь переполняет злость и обида.
Я протягиваю руку и открываю дверь в библиотеку. Мне не пришлось оглядываться по сторонам. Элла сразу же привлекает мое внимание. Она такая спокойная и безмятежная, ее взгляд сосредоточен на учебнике математики.
Я делаю шаг вперед. И тут она поднимает взгляд и сразу же устремляет его на меня. О нет… Я снова начинаю тонуть в ее омуте.
О нет. О нет. О нет! Я чувствую резкий толчок в спину, и в следующий момент я уже лечу прямо на пол.
Глава 5
Это конец. Хуже и быть не может. Моя жизнь официально кончена. В первые моменты я даже не пытаюсь встать с колен, потому что мое желание провалиться сквозь землю от стыда все же сильнее. Если бы я сейчас могла сделать фейспалм, то я бы проломила себе череп.
Вот знаете, в голове каждого человека есть список тех ужасно неловких ситуаций и моментов, которых бы он с радостью избегал до конца дней. Так вот я более чем уверена, что у многих в этом самом списке есть пункт "опозориться перед предметом обожания". В моем списке есть этот пункт, но, к сожалению, избежать его у меня не получается. И уже как минимум трижды за сегодняшний день я ударила лицом в грязь прямо перед ней.
Вот интересно. Элла, наверное, никогда не попадает впросак. И от этой мысли мне сразу же становится еще хуже.
Я чувствую чьи-то руки. Кто-то бережно обхватил меня за плечи и тянет вверх в попытке поднять. Конечно, это очень любезный жест, но больше всего мне почему-то хочется прибить того молодца, который сбил меня с ног. И почему я сегодня такая злая? Эх… Издержки переходного возраста – неконтролируемые вспышки агрессии.
Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с необыкновенными изумрудными омутами из моих мечтаний.
Элла обеспокоенно смотрит на меня. Сбоку от меня разбрасывается извинениями какая-то девчонка, примерно класса из девятого.
– Эмбер, ты не ушиблась? – встревоженно спрашивает Элла и осматривает меня с ног до головы, будто в поисках увечий.
Но увечье только одно – сердечное.
Я вскакиваю на ноги. Предположительная девятиклассница продолжает сыпать извинениями. Я отмахиваюсь от нее, пробормотав что-то вроде "я в порядке". Она в сотый раз извиняется и исчезает.
– Я в норме, – говорю я, обращаясь уже к Элле.
Она мило улыбается мне, берет под руку и ведет к столу, за которым только что сидела, а я не могу думать ни о чем, кроме как о ее нежной изящной ручке, аккуратно сжимающей мою руку чуть выше локтя.
Я достаю свои учебники, мысленно молясь всем богам, чтобы опять не облажаться, не уронить ничего.
Она серьезно смотрит на меня. Я даже немного пугаюсь такой резкой сосредоточенности.
– Слушай, Эмбер. Сегодня утром я хотела тебе кое-что сказать.
Мой мозг невольно начинает перебирать все возможные пути развития сценария, все возможные реплики, начиная "Ты чертова странная задротка и уродина" и заканчивая "Я тоже люблю тебя, Эмбер". Бред. Есть только один способ узнать – выслушать ее до конца, а не быть одержимой собственными дурацкими догадками.
– Да, что? – как можно более непринужденно говорю я.
– У меня в эту субботу день рождения. Я приглашаю весь класс. И тебя с Софи тоже хотела пригласить. Так что приходите. Я буду очень рада, – она на мгновение улыбается, но улыбка тут же меркнет, и она выжидающе смотрит на меня.
– О… Я… да. Конечно. Мы придем, – выпаливаю я так, словно от этого зависит моя жизнь.
И тут я вдруг вспоминаю. Роза. Я смотрю на свою руку и вижу, что крепко сжимаю цветок. Я разжимаю ладонь и понимаю, что роза сломалась пополам.
– О нет…, – бормочу я.
– Что такое? – Элла вновь с беспокойством заглядывает мне в глаза.
Я протягиваю ей розу. Ее глаза удивленно округляются.
– Это тебе.
Вдруг происходит то, чего я явно не ожидала, о чем никогда и помыслить бы не могла. Щеки Эллы заливает румянец. Она смущенно опускает глаза и, кажется, пытается найти правильные слова.