– На самом деле, сперла в кабинете физрука, – поясняет она и издает невинный смешок.
Она берет мою раненную руку в свою, аккуратно осматривает ее, затем довольно ловко начинает проводить всевозможные медицинские махинации – промывает рану, вытаскивает шип, обрабатывает, накладывает бинты. Она пару раз спрашивает, больно ли мне, но мне все равно. Все о чем я могу думать, это ее нежные руки, ее сосредоточенный взгляд, то, как она закусывает свою прекрасную нижнюю губу, во мне неожиданно возникает желание коснуться губами ее губ, ее рук…
– Готово, – тихонько говорит она и нежно смотрит на меня.
Ее палец аккуратно, еле заметно поглаживает мое запястье. Я опускаю глаза, чтобы убедится в том, что чувствую, и понимаю, что ощущения меня не обманывают. Я растерянно смотрю на нее. Но она не ведет и бровью, словно то, что происходит, это в порядке вещей. Словно она тоже что-то испытывает.
Но этого просто не может быть. Я чувствую, как она слегка притягивает меня за руку к себе. Я в этом уверена. Мне это не снится, не чудится. А может… а что если при падении я ударилась головой и отключилась и теперь нежусь в объятьях своих грез?
Вдруг дверь в туалет распахивается, и появляется та самая девятиклассница.
Элла отпускает мою руку, и возвращает себе милое, любезное повседневное выражение лица.
Мы с Эллой возвращаемся в библиотеку. Она дважды предложила мне перенести работу над проектом на другой день из-за полученной травмы, но я настаиваю на том, чтобы определиться с выбором математика уже сегодня. Ведь профессор Помски убедительно попросил не повторяться в выборе. А если мы затормозим, то всех нормальных (я, конечно же, имела в виду легких типа Пифагора) разберут.
Когда мы приступаем к выбору, я все еще нахожусь в смятении после всего случившегося. Если разобрать все по порядку, восстановить хронологию событий, взглянуть на все трезво, то можно выделить для себя интересные факты.
Во-первых, когда я шлепнулась на входе в библиотеку, Элла вскочила и подбежала ко мне, чтобы помочь подняться и убедиться, что со мной все в порядке. Да, согласна, на ее месте так бы поступил любой отзывчивый и благоразумный человек. Выходит, это ничего не значит?
Во-вторых, она (возможно/наверное/я точно не знаю/ну может есть хоть маленькая вероятность) всерьез думала, что роза от меня и не обрадовалась, когда я сообщила ей, что она от ее парня. Я это заметила, почему-то я заострила внимание на этом моменте.
В-третьих, она почти совершила подвиг, спасая меня от ужаснейшего ранения, полученного в бою с алой розой. Но, опять-таки, так сделал бы любой нормальный человек. Предложил бы помощь.
В-четвертых, что, мать ее, вообще произошло в туалете?! Об этом я даже думать боюсь. Но у меня есть вариант. Мне кажется, что это издержки слишком долгого нахождения вблизи Эллы. Она сводит меня с ума. В прямом смысле слова.
И если все это подытожить…
– А ты что думаешь? – спрашивает она, застав меня врасплох.
– Я ээээ… хорошо, ладно, – что я несу!
– О, отлично. Значит Леонард Эйлер, – она с довольным видом вырисовывает его имя в своем блокноте.
– Э, да.
– Ты ведь в курсе кто это?
– Ну конечно. Великий математик.
– Очень смешно. Ну а если серьезно? – она устремляет на меня свой взгляд, от которого невозможно скрыться.
– Элла, – мое сердце радостно исполняет чечетку, когда ее имя слетает с моих уст, – Если честно, я не сильна в математике.
– Что ж, спасибо за чистосердечное признание, – она ласково улыбается, – Тогда так даже проще, ты возьмешь на себя его биографию, а я его заслуги в области математики. Идет?
Я с удовольствием соглашаюсь. Все оставшееся время она увлеченно составляет план, а я лишь поддакиваю. И нет. Не потому что у меня нет своего мнения, и я боюсь возразить Элле. Но лишь потому, что у нее все отлично получается, и мне действительно нечего добавить.
Мы собираемся и выходим из библиотеки. Уже на школьном дворе Элла касается моего плеча.
– Эмбер, ты ведь правда придешь на мой день рождения? – она смотрит мне прямо в глазах, и я вижу в них что-то вроде искорки надежды. Она действительно хочет, чтобы я пришла?
– Эм, да. Конечно.
– Хорошо, – она бросает на меня многозначительный взгляд и легонько хлопает меня по плечу, – Ну увидимся завтра в школе. Пока.
– Пока, – тихо бормочу я.
Она улыбается мне и уходит. Я тоже медленно двигаюсь в направлении своего дома. Жаль, что нам с ней не по пути. Я оглядываюсь и вижу, как она выбрасывает розу в урну. Улыбки на ее лице как не бывало, она скорее хмурится. Затем продолжает свой путь.
Но кто выбросит подарок от своего парня? Тут явно что-то не так. Но что?
Глава 7
Софи в тот же вечер прискакала ко мне домой. Когда тема слишком волнующая, она не выдерживает только лишь телефонного разговора, она всегда сразу же срывается и бежит ко мне, что бы она ни делала в тот момент. Иногда я даже побаиваюсь. Ее порой настолько переполняют эмоции, что она либо начинает заикаться, либо недоговаривать слова по телефону. Она объясняет это тем, что когда я рядом, ей спокойнее переносить все потрясения, даже если эти потрясения напрямую связаны со мной.
Так и сейчас. Она врывается в мою комнату и сразу же плюхается на кровать. Я сижу, сложив ноги по-турецки, с ноутбуком и ищу информацию по Леонарду Эйлеру. Я пытаюсь сохранять спокойствие, напустив на себя абсолютно непроницаемую маску безмятежности. Софи вот-вот сорвется, я это точно знаю. Она уже сидит и смотрит на меня как милый щеночек, глазами умоляющий накормить его. Меня это забавляет, скажу честно.
– Эмбер! Я сейчас тебе врежу, если ты не начнешь говорить! – взрывается она, хватает подушку и замахивается на меня.
– Ладно, ладно, – Я смеюсь, откладываю ноутбук в сторону и разворачиваюсь к Софи, – В общем, мы с тобой приглашены на вечеринку в честь дня рождения Эллы в эту субботу.
– Это я уже слышала от тебя по телефону, – серьезно говорит подруга, – А мне нужны подробности, детка. Тебе просто так не отвертеться от меня, Эмбер. Начинай с самого начала и по порядку, с того самого момента, как я ушла.
Я делаю глубокий вдох и начинаю свой рассказ. Я рассказываю ей все, не упуская ни единой детали. В какой-то момент я замечаю некую тень недовольства на лице подруги, и до конца моей истории она сидит с мрачноватым выражением лица, даже когда я рассказываю ей об ужасно нелепых моментах, которые по идее должны были ее развеселить, но она даже не улыбается. Я понимаю, что что-то пошло не так, но уже не могу остановиться и веду свое повествование до самого конца. В конце я делюсь с Софи своими выводами и умозаключениями по поводу сложившейся ситуации, но тут она вообще выглядит незаинтересованной и сидит с таким видом, будто она вообще предпочла бы лучше отсидеть три урока математики подряд, чем слушать меня.
Я замолкаю. Софи подозрительно молчит. Она не смотрит на меня, вместо этого она разглядывает свой свежий маникюр, как будто это занятие в сто раз интереснее всего того, о чем я только что ей поведала.
Я прокручиваю все сказанное мной и пытаюсь найти что-то, что могло бы обидеть ее, но я искренне не понимаю, что не так.
– Софи…, – начинаю было я, но она жестом прерывает меня.
– Эм, ты что, действительно согласилась стать личным лакеем недоумка Роберта только ради Эллы?! А потом ты как ни в чем не бывало соглашаешься пойти на ее дурацкую вечеринку. Да ты в своем уме?! – она вдруг срывается на крик, – Это унизительно!
Я опешила. Я так и не могу понять, что только что случилось с моей лучшей подругой. В один момент она врывается ко мне в комнату и с горящими глазами выпытывает у меня все подробности, уже в следующий момент она вскакивает с кровати и кричит на меня. Я вижу, что она не на шутку разозлилась. Я встаю и подхожу к ней.
– Софи, ты чего? – я пытаюсь заглянуть в ее глаза, но она по-прежнему старается избегать зрительного контакта.