– А мне – ананасное! – воскликнула Кити, прекрасно зная, что ананасного у Лопухиных не бывает. В черных глазах Кити прыгали хорошо знакомые чертики, и чувствовалось, что ей не терпится сообщить мне нечто весьма любопытное.
– Ах, как хорошо ты сделала, chere Annette, что приехала нынче на бал, – начала было она; но тут оркестр заиграл польку, и перед Кити склонился старший брат Петеньки – Александр, жгучий брюнет и драгунский полковник. Кити, разумеется, не могла ему отказать.
Я же, снова почувствовав тоску и стеснение в груди, спряталась за увитую живыми виноградными листьями (это в декабре-то месяце!) колонну.
Ты, верно, недоумеваешь, отчего я так много места уделяю этим подробностям? Терпение, мой друг! Все подробности, все детали этого вечера врезались в мою память так, что стоит мне только закрыть глаза, чтобы снова увидеть белый с мраморными колоннами зал, розовый паркет, огни, отражающиеся в зеркалах, в золоченых рамах… услышать музыку, голоса, смех, шелест шелка и стук каблуков… ощутить знакомую теплую смесь ароматов пудры, цветов и духов, так сладостно кружившую наши беспечные головки…
Терпение, и совсем скоро ты узнаешь, как резко и бесповоротно этот вечер, этот шумный бал изменили всю мою жизнь!
Кити, порозовевшая от польки с драгуном, словно цвет платья отразился на ее белом, как молоко, лице, вернулась, вытащила меня из-за колонны и снова заговорила быстрым смеющимся шепотом:
– Нынче на балу ждут графа Б. – как, ты не знаешь? Но – уйдем отсюда, иначе нам опять помешают!
Мы с Кити прошли в зимний сад, раскрытые двери которого сулили полумрак, прохладу и относительное уединение. Я и в самом деле не знала, кто таков граф Б., но при звуке этого имени сердце мое как-то странно затрепетало. А еще говорят – все суеверие и не бывает предчувствий!
Мы уселись на резной деревянный диванчик, скрытый от любопытных глаз длинными перьями низкорослой пальмы.
– Ах, Annette, как я мечтаю познакомиться с графом! Да полно, неужто ты не читала прелестных романов госпожи Шталль? Граф Б. – тот самый герой Плевны, о котором она писала в «Розе Стамбула» и «Балканской истории» и в которого, по слухам, была долго и безнадежно влюблена! Только она и тогда уже была старухой, лет тридцати пяти, не меньше, и граф, разумеется, не ответил ей взаимностью!
Кити обмахнулась веером и захихикала.
О, я читала, разумеется, г-жу Шталль, но ее романы не оставили в моей памяти заметного следа – как-то все у нее выходило длинно, слащаво и ненатурально. Одни и те же герои, жгучие голубоглазые брюнеты, вооруженные одной саблей, спасали одних и тех же восточных красавиц, сражаясь с добрым десятком янычар, а красавицы дико вращали своими восточными глазами, то и дело лишаясь чувств – надо полагать, от томной гаремной изнеженности. Кажется, среди героев и в самом деле был один русский граф, который ради разнообразия спас красавицу из гарема Видинского паши не с помощью сабли, а исключительно метко стреляя из двух револьверов.
– Но ведь с осады Плевны прошло больше двадцати лет, – попыталась я вразумить Кити, – граф Б., должно быть, и сам уже стар – не меньше сорока. Едва ли он теперь похож на героя романа. Старый, толстый, лысый, с бакенбардами, и борода веником, – дразнила я Кити, – и к тому же наверняка женат на турчанке – тоже старой и толстой. Она тебя отравит каким-нибудь турецким зельем, едва ты посмеешь приблизиться к ее мужу…
Кити от восторга заболтала ножками и стукнула меня веером по руке.
– Аннет, Кити, где вы? – услыхали мы жалобный голос Петеньки, а потом и он сам воздвигся тонким, темным, словно вырезанным из черной бумаги, силуэтом на фоне ярко освещенного зала. Руки его были пусты, и Кити воскликнула:
– Как вы посмели, корнет, явиться без мороженого?
– Ах, mesdames, – жалобно отвечал Петенька, подходя к нам, – поверьте, я сделал все, что в моих силах! Но ананасного не нашлось. – Тут он поклонился Кити и, пользуясь тем, что она в преувеличенном негодовании отпрянула от него, ловко уселся на диванчик с ее стороны.
– Что же касается фисташкового, то негодяй лакей признался, что только что подал последнюю порцию графу Б. Ради вас, Аннет, я готов на все, и я не преминул бы обратиться к графу, а в случае отказа – вызвал бы его на дуэль, но, к величайшему моему сожалению, я с ним не знаком! От лакея я узнал лишь, что граф в курительной, и заглянул туда, но там оказалось столько пожилых важных господ, в том числе и наш генерал, что я…
– Что вы струсили и пошли на попятный, – заявила безжалостная Кити, поднимаясь. – Идем, Аннет. Подадим мсье корнету пример храброго поведения и познакомимся с графом сами.