– Я ведь тебе только добра желаю, хочу, чтобы ты был счастлив! – повторяет мать снова и снова. – Я тебя люблю.
– Нет, – бормочу я. – Никто меня не любит, никто.
– Я могла бы любить тебя, – вступает в разговор Дженет, внезапно появляясь в комнате. Вода и кровь льются с нее на ковер, и запах, все тот же тошнотворный запах...
Я зажимаю ладонью рот и трясу головой.
– А я тебя – нет.
– Но ты даже не знал меня как следует.
– Я никогда не смог бы полюбить тебя.
– Потому что я была толстая, да?
– Нет, не потому, что ты толстая, вовсе не поэтому. Дело совсем в другом.
– Толстая? Ну и что тут такого?.. Я его мать, здравствуйте!
– Здравствуйте, я Дженет. Они пожимают друг другу руки.
– А я ничего и не говорю, при чем здесь толстая? – оправдываюсь я.
– Почему ты не мог полюбить меня, Иан?
– Не мог, и все тут. Чего-то не хватало.
– Чего?
– Не знаю. Чего-то главного. Я не испытывал к тебе чувств. Извини.
– А что, она мне нравится, красивая девушка, – выносит приговор мать.
– Я не любил ее.
– Это твои проблемы, ты вообще никого не любишь. Ты просто не способен любить, ты не имеешь понятия, что значит любить!
– Имею.
– Нет, не имеешь! Ни малейшего представления не имеешь! Ты можешь любить только самого себя. Эгоист!
– Неправда, я вам докажу!
– Ты не любил меня, – качает головой Дженет.
– Ну и что?
– Как это, ну и что? Тебя никто никогда не любил, и никто не полюбит! Знаешь почему? Потому что ты не такой, как все. И сколько бы ты ни встречался с девушками, ты на всю жизнь останешься один! Один!
– Нет, не останусь! И я умею любить, вы еще увидите, погодите! Я найду ту самую, единственную, даже если мне придется убить всех женщин в этой проклятой стране!
4. "Вольера"
Опять этот шум, еще громче, чем раньше. И ближе. Я огляделся в поисках его источника: звук, казалось, шел со всех сторон. Может быть, за деревьями? Однако, как я ни вглядывался, различить ничего не удавалось. Логан продолжал что-то говорить, но сосредоточиться на его словах было невозможно. Я отошел в сторону от толпы и стал искать, откуда идет шум. Не тут-то было – они все двинулись за мной. Странно: я слышу, а они – нет. Принца Чарльза все это в конце концов достало. "Ты чего трубку не берешь?" – спросил он.
Я рывком сел в постели и стал шарить по столу, скидывая барахло на пол. Телефон продолжал оглушительно звонить. Наконец трубку удалось снять, и шум прекратился.
– Да? Слушаю, – прохрипел я, снова валясь на подушку.
– Ты чего трубку не берешь, мать твою? – раздался сердитый голос в трубке. Принц Чарльз?
– Что? Кто говорит?
– Это Эдди. Ты где был? Целый час дозваниваюсь. Теперь я узнал голос. Эдди Синтон – Красавчик Эдди, мальчик на побегушках у Логана, мой главный контакт с организацией, если не считать самого Логана. Раз он звонит, значит, есть работа.
– Который час? – спросил я, протирая глаза. После снотворного я обычно клюю носом весь следующий день.
– Почти время ленча. – Достал он меня своим занудством. – Логан хочет тебя видеть.
– Когда?
– Часов в пять.
– Время обеда? – съязвил я.
– Нет, обед в шесть.
Эдди даже не заметил издевки.
– Вот, значит, когда ты обедаешь.
– А ты когда?
– Не знаю, после семи, наверное.
– После семи уже не обед, а ужин. Обед в шесть, а ужин – в полвосьмого или в восемь.
Подозреваю, что все это в него вбивали еще в детстве, когда он опаздывал к столу, и теперь оно так въелось в мозги и задницу, что уже ничем не вытравишь.
– Ну ладно, зайду сразу после чая, – хмыкнул я, вешая трубку.
Некоторое время я лежал, постепенно освобождаясь от теплых объятий сна и вспоминая события прошедшей ночи. Неужели всего двенадцать часов назад я сталкивал Дженет за борт? Казалось, с тех пор минула вечность. Мне пришло в голову, что Парнелла наверняка уже нашли, и все вокруг смакуют кровавые подробности. Однако в дневных новостях не было ничего, кроме поп-звезд, футболистов и политиков с их дурацкими личными проблемами. Грустно жить в таком пустом и поверхностном обществе.
Грустно, но чертовски удобно.
"Вольера", клуб Джона Брода, помещается в старом помпезном особняке недалеко от Лестер-сквер. Если верить Эдди, название клуба должно наводить на мысль, что там полным-полно птичек. Ну, типа цыпочек, понимаете? Лучше бы назвали зоопарком – натыкаешься там больше на всяких диковинных типов. У Брода полно других точек: бары, рестораны, офисы и всякие там склады в порту. Большая часть его денег – я хочу сказать, легальных денег – вложена в игровые автоматы и разные места в Уэст-Энде. В общем, ему хватает. Однако "Вольера" остается центром бродовских владений. Он купил ее одной из первых, еще в начале семидесятых, и, похоже, питает к ней слабость. Именно сюда, в офис на втором этаже, он посадил Логана управлять своей империей, и здесь я обычно получаю инструкции.
Я постучал в заднюю дверь ровно в пять, и Феликс открыл мне с обычной кислой миной. Феликсу я не нравлюсь, не знаю почему: я ничего плохого ему не сделал, да и вообще мы за все время едва обменялись парой слов. Тем не менее он меня не любит. Ну и наплевать, мне Феликс тоже не нравится, так что в общем и целом все довольны.
Эдди подскочил, едва только я вошел, и по пути к бару начал свой обычный фальшивый треп.
– Ну и как оно, что поделываешь? Смотрел вчера новую серию?
И все такое прочее.
– Как прошло твое свидание, нормально? Похоже, приятель, на тебе здорово поездили. – Эдди толкнул меня в бок. Я и забыл, что сказал ему про Дженет на прошлой неделе, тогда мне и в голову не пришло, что это важно, в смысле, что стоит промолчать. Кто же мог знать, как оно обернется? – Ну как, сладилось у тебя с ней? – продолжал он приставать, когда я сел к стойке.
– Ну... нет, не совсем.
– Почему? Что случилось, неужто сплоховал? – захихикал Эдди, снова толкая меня в бок.
Не успел я послать его подальше, как он уже развернулся и поскакал докладывать Логану.
Клуб еще не открылся, кругом было пусто, не считая Феликса у входа и Логана наверху, да еще Сэм, наверное, сидел в задней комнате и таращился в ящик. Ну и конечно, Эдди, Фил на вахте и пара уборщиц с пылесосами...
– Эй! Кто выиграет сегодня вечером, как думаешь?
Это Джордж, бармен, про него я забыл сказать.
– Не знаю, Джордж, – пожал я плечами.
– Я бы и сам не возражал, приятель. На прошлой неделе мне повезло – четыре числа угадал, но вот беда – в трех разных рядах. Четыре... Вообще-то с четырьмя можно взять аж сто восемьдесят фунтов, хотя у одного моего дружка тоже было четыре, а он получил только шестнадцать. Проклятая обдираловка!
Джордж помешан на лотерее. С тех пор как ее запустили пару лет назад, он ни о чем другом не говорит. Бедняга совсем свихнулся. Хотя, сказать по правде, он и раньше был с придурью, так что лотерея не очень-то и виновата. Такой вот одноклеточный – зануда, короче; видит только один цвет радуги или одну звезду в небе, и все тут. Ну и, конечно, как всякий зануда, считает, что и все остальные должны интересоваться тем же, что и он. Раньше вместо лотереи у него были скачки, а до этого, говорят, футбольный тотализатор.
– Две недели назад тут один тип выиграл больше двух миллионов! Вот везунчик – сразу бросил работу, и свою старуху тоже бросил, и купил себе здоровенную квартиру в Челси, приводит теперь каждую ночь новую девицу. Так и швыряется деньгами. Тысячу за тысячей просаживает. Баловство одно!