— Ruhig, Kinder, ruhig! — сказала Анна Урбановна.
Она поднесла к глазам черепаховый лорнет и раскрыла журнал.
— Рихтер, lesen Sie, bitte, § 42.
Саша Рихтер встал и, щеголяя своим хорошим немецким произношением, прочитал § 42.
Но его никто не слушал. Мы все фыркали и смотрели на шкаф, где сидела Мира Коган с испуганным лицом.
Когда Рихтер кончил читать. Анна Урбановна опять поднесла к носу свой лорнет и вдруг сказала:
— Коган, lesen Sie, bitte…
Тут произошло то, что до сих пор вызывает во мне смех.
Не успела Анна Урбановна закрыть рот, как за ее спиной что-то загрохотало. Это Мира, услышав свою фамилию, не выдержала и сверзилась со шкафа.
— Откуда ты свалились? — спросила испуганная немка.
— Со шкафа, — пробормотала Коган под общий смех класса.
— Ruhig, Kinder, ruhig! Коган, я поговорю с тобой на перемене.
Файка не приготовила немецкий перевод и поэтому сидела, как на иголках. Чтобы быть незаметной, она низко наклонялась над учебником и старалась не дышать.
А я нисколько не боялась, потому что во время флюса хорошо выучила немецкий. Мне очень хотелось, чтоб Анна Урбановна меня вызвала. Я даже старалась ее загипнотизировать (смотрела прямо в переносицу), но ничего не вышло. Анна Урбановна спокойно сидела и не обращала на меня никакого внимания. Скоро она совсем окончила опрос и начала объяснять дальше.
— Лида, а здорово Коган бухнулась со шкафа, — зашептала Файка, которая теперь вздохнула свободней.
— А я думаю, что этот прыжок не пройдет ей даром.
И верно. Немка рассказала всю историю пионервожатому. Он вызвал Астаховича и Миру для переговоров. Ребята вернулись от него немного смущенные. Видно, досталось на орехи.
На первой странице своего дневника я поместила слова товарища Сталина, которые стоят на нашем школьном знамени.
«…Смелость и отвага — это только одна сторона героизма. Другая сторона — не менее важная — это умение…»
Я вписала эти слова, чтобы каждый раз они мне напоминали о том, как мало я еще знаю и как много мне надо учиться.
Например, я мало читаю. В этом году я дала себе слово прочитать всего М. Горького и Диккенса.
Сегодня я видела Матильду, когда бежала с Файкой в столовую занимать места. Придется написать здесь про Матильду все по порядку. Это длинная история.
Когда однажды мы сидели на общешкольном собрании, девочка на класс старше, Лиза Осокина, сказала:
— К нам поступил новенький. — И она показала нам черноглазого мальчика в теплой вязаной курточке.
Как-то раз Файке приснилось, будто этого новенького перевели в наш класс и будто его зовут Саша. Мы стали наводить справки.
Сперва мы обратились к нему самому. Поймав его на лестнице, мы заорали:
— Как тебя зовут?!
Он вытаращил глаза, но ничего не ответил. Тогда мы пошли к Лизе Осокиной. Она сказала, что его зовут Юра Троицкий.
Однажды я опоздала. Было скучно. Я ходила по школе и «дохла от тоски» (как сказала бы Файка). Я решила пойти на площадку перед чердаком. Когда я шла мимо физической лестницы, я перед дверьми увидела Юру Троицкого. Он стоял с очень печальным видом, опустив голову.
«Выгнали с урока», решила я и остановилась, думая — сказать что-нибудь или нет? Юра Троицкий медленно поднял голову. Лицо у него было печальное, но очень умное и хорошее. Он стоял, слегка горбясь.
— Тебя выгнали? — спросила я.
Троицкий не ответил.
«Определенно выгнали», решила я, и мне стало неловко, что я на него глазею. Я помчалась наверх. Потом я и Файка разговорились с Женькой Штауфом (староста 8-го класса). Он назвал Троицкого «Матильдой». Мы удивились и спросили, почему его так зовут.
Штауф ответил:
— Его прозвище — Матильда, а почему — я не знаю.
Мы пошли к Лизе Осокиной, та ответила, что у Троицкого была кошка Матильда. Тогда я решила, что Троицкий пай-мальчик, старательный ученик и маменькин сынок.
Вчера была у нас контрольная работа по геометрии. Я все повторила заранее и ничуточки не боялась; я решила задачу в 15 минут и подала первая. Потом подал Птицын. А бедная Иванова за целый час ничего не могла решить. Теперь я больше всего боюсь контрольной по алгебре. Файка решила свою задачу правильно, но позабыла сделать проверку и теперь все время «переживает».
Последний урок был Дмитрия Осиповича. Он принес контрольные по геометрии; я была уверена, что решила правильно задачу. И даже не посмотрела ответ для проверки. Самыми первыми получили письменные Мира и Файка. У них стоит «хор». Дмитрий Осипович раздает листки дальше. У Розы Ивановой, конечно, «плохо».