Эта группа женщин напоминала видение из «Тысячи и одной ночи», гарем одалисок. В полумраке небольшой пещеры они выглядели красавицами, истинными мадоннами эпохи Возрождения, с их тяжёлыми волосами, свободно чувствующими себя в своём теле, томящимися и покинутыми. В Чили людей делят на социальные классы наподобие каст в Индии или рас в Соединённых Штатах, у меня же не настолько намётанный глаз, чтобы замечать в них отличия. Хотя эти женщины, выглядящие европейками, должно быть, принадлежали к несколько иному классу, нежели уже известные мне чилотки, в большинстве своём толстые, низкорослые, с чертами лица, характерными для коренных жителей, замученных работой и горем. Одна из присутствующих находилась на седьмом или восьмом месяце беременности, судя по размеру живота, другая же, напротив, недавно родила, отчего была с опухшими грудями и сосками с пурпурными кружочками. Бланка распустила пучок, и её волосы, вьющиеся в беспорядке, точно пена, достигли плеч женщины. Её зрелое тело лучилось естественным светом той, что всегда была красива, хотя уже не имела груди, на месте которой красовался пиратский шрам.
Бланка позвонила в колокольчик, и на пару минут здесь воцарилась тишина, чтобы сосредоточиться, а затем одна из присутствовавших вызвала дух Пачамамы, матери-земли, в чьей утробе мы и собрались. Следующие четыре часа прошли молча, медленно, женщины передавали из рук в руки большую морскую раковину, чтобы говорить по очереди, пили чай, грызли фрукты и орехи. Они рассказывали друг другу о том, что на данный момент произошло в жизни каждой, а также о случившихся в прошлом бедах и боли, и каждую слушали с уважением, не спрашивая и не оценивая. Большинство собравшихся приехали сюда из других городов страны, одни — на работу, другие — сопровождая мужа. Две женщины считались «целительницами», поскольку посвятили себя лечению различными средствами: травами, ароматическими эссенциями, рефлексологией, магнитами, светом, гомеопатией, движением энергии и иными формами нетрадиционной медицины, столь популярной в Чили. Здесь прибегают к продающимся в аптеке средствам только в тех случаях, когда ничто другое уже не помогает. Все делились своими историями без лишней стыдливости — одна чувствовала себя опустошённой, поскольку застала мужа занимающимся любовью с её лучшей подругой, другая всё не решалась оставить мужчину, оскорбляющего её и жестоко с нею обращающегося эмоционально и физически. Собравшиеся говорили о своих мечтах, болезнях, страхах и надеждах, смеялись, кто-то даже плакал, и все аплодировали Бланке, потому что последние анализы женщины подтвердили, что её рак по-прежнему в стадии ремиссии. Молодая девушка, недавно похоронившая мать, попросила спеть душе умершей, и другая серебряным голосом начала песню, которую хором подхватили остальные.
Уже после полуночи Бланка предложила закончить нынешнюю встречу, отдав честь нашим предкам, и тогда каждая назвала имя — недавно скончавшейся матери, бабушки, крёстной — и описала наследство, что оставила после себя эта женщина. Одна — свой художественный талант, другая — рецепты народной медицины, для третьей это была любовь к науке, и так все по очереди называли своё. Я была самой последней, и когда настала моя очередь, то я назвала своего Попо, но у меня не было голоса, чтобы им рассказать, кем он был. Затем наступило время медитации в тишине с закрытыми глазами, когда все думали о предке, к которому мысленно взывали, благодаря человека за его таланты и вновь с ним прощаясь. В таком состоянии мы и пребывали, когда мне вспомнилась фраза моего Попо, которую он повторял мне постоянно: «Обещай мне, что ты всегда будешь любить себя так, как люблю тебя я». Она возникла в моей голове столь ясно, словно дедушка сказал это вслух. Я расплакалась, и пролила море слёз, что я не могла выплакать, когда он умер.
Уже под конец мероприятия по рукам собравшихся пошла большая деревянная чаша, и так каждой была предоставлена возможность положить внутрь камешек. Затем Бланка их посчитала, и камешков было столько же, сколько женщин в пещере. С помощью этого голосования я была единогласно принята; оно являлось единственным обрядом присоединения к группе. Все меня поздравили, после чего мы отметили данное событие, просто выпив чаю.