Поправив свой пиджак и галстук, я решительно постучал в дверь, и тут же приоткрыл ее, заглядывая внутрь.
— Добрый день! Вызывали? — Спросил я у директора, который восседал в своем огромном кожаном кресле, за резным, старинным, деревянным столом, богато украшенным золотистыми завитушками.
— Проходи, Ангелов. — Милостиво позволил мне Всеволод Николаевич, промокая свою потную залысину, что бросала яркие блики от солнца, пробивавшегося сквозь кружева занавесок, белоснежным платком.
Я прошел внутрь, бегло оглядев хорошо знакомую обстановку, ввиду частых посещений данного кабинета, после чего присел на краешек стула, что стоял подле стола. Спину я старался держать ровной, так как наш преподаватель по этикету, уделял этому моменту особое внимание, регулярно напоминая, что мы представляем из себя воспитанников самой Царицы Елизаветы, а потому срамим не только свою честь, но еще и ее, а такое как известно, не прощается.
— Мы сегодня получили корреспонденцию и среди нее было письмо адресованное лично тебе. — Начал говорить Всеволод Николаевич, роясь сосисками своих жирных пальцев в бумагах разбросанных на его столе. — Собственно вот оно.
Найдя запечатанный сургучной печатью конверт, мужчина швырнул его словно кость собаке, мне в руки. Я едва успел поймать неизвестное письмо. Повертев конверт в руках, я обратил внимание сперва на саму бумагу. А бумага была не из дешевых, явственно просматривались водяные знаки, с каким-то гербом, но подробней без лупы, рассмотреть было невозможно. Зато тот же самый герб, можно было рассмотреть на сургуче. Орел несущий в своих лапах одноручный меч. В клюве же эта геральдическая птица удерживала свиток. Поверх изображения шла надпись на древне тарском, но если разобрать отдельные буквы еще было можно, то общую фразу уже не получалось.
— Ну? Чего ты ждешь? — Нетерпеливо поерзав своим огромным задом в кресле, спросил директор приюта у меня.
Пожав плечами, я осторожно сковырнул ногтем большого пальца сургуч, и открыв конверт достал из него одно из писем, то, что было щедро украшено вензелями, и даже имело несколько печатей внизу, в том числе и Царской Канцелярии. Это уже само по себе было странно.
Неужели всем ученикам Царского Приюта выдают такие грамоты? — Первым делом пронеслось в моей голове.
— Читай уже, Ангелов. — Недовольно потребовал у меня Всеволод Николаевич, недовольно нахмурившись и раздувая от негодования свои огромные щеки, словно он хомяк который собирается запихнуть себе в рот еще один лесной орех.
«Здравствуй, Константин!
Ты меня вероятно совершенно не знаешь, но я твой дедушка по отцовской линии. Узнав об этом, ты вполне можешь меня возненавидеть. Я это прекрасно понимаю, но все же хочу попросить у тебя прощения за те годы, что ты прожил без родных. В этом моя и только моя вина.
Твой отец, мой сын, полюбил девушку из враждебного рода. Я был против этого союза, как впрочем и твой другой дед, отец Марии. Так получилось, что Александр всегда был упертым, и если что-то решал для себя, то так и поступал. Хорошее качество для благородного человека.
Вот так и вышло, что они с Марией сбежали из дома, когда им было всего по восемнадцать лет. А через три года, как я теперь знаю, на свет появился ты. Мой сын, твой отец, хорошо умел прятать свои следы, а потому лишь пару лет назад мне удалось найти его могилу. Увы, но я слишком поздно узнал о смерти твоих родителей, и пришлось потратить еще немало времени, прежде чем удалось найти тебя. Кто-то очень не хотел такого исхода, ставя палки в колеса моим людям. Не могу исключать, что это происки твоего деда по материнской линии. В отличие от него, у меня был только мой сын, а ты являешься единственным моим наследником и продолжателем, нашего общего рода. И буду честен с тобой, дорогой внук, мне было страшно, да и сейчас страшно смотреть тебе в глаза. Чувство вины разрывает мою душу, но и тянуть дальше, я тоже не вижу причин.
Я знал, что ты смог попасть в Царский Приют, а потому решил дождаться выпускного, прежде чем дать тебе знать о себе. Уверен, ты получил одно из лучших средних образований в стране.
Я не имею морального права тебе приказывать, могу лишь просить тебя вернуть себе фамилию графов Чернышевых. Да, ты, мой дорогой внук, Константин Александрович Чернышев, будущий глава графского рода Чернышевых.