Я вернулся и прочел несколько примеров из двух присланных мне журналов. Это, в сочетании с уроками, полученными мной по поводу мастурбирующих обезьяноподобных, являющихся целевой группой для этого журнальчика, заставило меня выбрать иной подход. Как бы то ни было, любая моя серьезная попытка сделать что-то, включая даже аппроксимацию позиции реальной женщины, ради этой грязной работы должна была быть отшлифована почти так же тщательно, как было отточено то дерьмовое послание с претензией к изменению моего имени и угрозами передачи дела в суд, посланное в штаб-квартиру «Только 18». Ни одна женщина не написала бы подобной извращенной и запутанной чуши. Если, конечно, она не является свободным писателем в тяжелой финансовой ситуации, как и я.
В этом случае она будет писать не с позиции женщины, а с позиции того, чью точку зрения кретины-читатели этого журнала принимают за позицию молодой женщины, которую они представляют себе как невозможно наивную, более похотливую, чем обезьяна-ревун на Экстази, и — поочередно — навязчиво думающую, приходящую в восторг и немеющую в страхе от мужского полового органа. И это не должно быть трудным делом для любого писателя, независимо от того, кто он — мужчина или женщина. И это не должно было быть трудным заданием для меня, но было. Я не порнограф, к сожалению (мой доход — тому свидетельство). В какой-то момент я достаточно ввел себя в заблуждение, считая себя в определенной степени художником, а следовательно, даже если я писал порнуху, то она должна была иметь стиль.
И так оно и было, когда я занес ручку над бумагой и настроился на упорное решение задачи сочинения привлекательной грязи — откровений нимфоманок для подписей под этими низкого качества копиями разворотов с фотографиями.
«Прохладный, как луч акустического лазера, поток спермы стекал по ее подбородку, когда она взглянула в глаза своему брату и игриво улыбнулась».
Это, возможно, самое гадкое, самое омерзительное предложение, которое могло быть когда-либо написано мужчиной. И я никогда бы не признался, что написал его.
По крайне мере, публично. Поскольку с человеком, который может даже подумать такое, должно происходить что-то ненормальное, психически нездоровое. Но вы удивитесь, насколько низко могут пасть мысли человека, если платить ему пять центов за слово. Сам маркиз гордился бы этим.
Подобно де Саду я понял, что для написания первоклассной порнографической литературы необходимо разработать обширный словарь альтернативных названий и эвфемизмов для следующих понятий:
1. Мужских и женских половых органов.
2. Разнообразных актов физических контактов, возможных между двумя (или тремя, или четырьмя, или двумя тысячами человек). А также для одного волнующего случая, когда до смешного гибкий и одновременно неуклюжий молодой человек воспринимает фразу: «Пойди и трахни сам себя» слишком буквально, что стало причиной большого эмоционального стресса и даже кошмаров для искренне вашего.
3. Других совокупительных возможностей, касающихся одного человека или нескольких людей и некоторых беззащитных, беспомощных, нелепых, неодушевленных объектов, включая в том числе бутылку шампанского (полную), банку с безалкогольным напитком (во всей ее полноте), бейсбольную биту (!), дорожный конус-ограничитель, пиньяту, индейку ко Дню благодарения (сырую).
4. Каждого фактического и потенциально возможного отверстия в человеческом организме, каким бы неправдоподобным или невероятным это ни казалось.
По мере того как я развивал в себе способности извращенца-лингвиста, рос и объем моей работы. Вскоре я уже получал задания от пяти-шести печатных журналов и компаний, занимающихся прокатом порнофильмов по Интернету. Мои рецензии были, по большей части, достаточно откровенными. Я просматривал киноленты, делал распространенные и проницательные пометки и составлял свои критические отзывы. И какой бы ни была идеографическая система, будь это количество вишен, количество Иксов или степени эрекции карикатурного члена, я держал свой рот закрытым по поводу того, как этот журнал или интернетовский сайт решают наградить фильм. Что же касается моего имени, то все большее количество изданий соглашаются использовать именно его, хотя все они настойчиво отговаривают меня через своих редакторов от этого, поскольку ошарашены и не возьмут в толк, для чего какому-то уважающему себя писателю нужно ассоциировать свое имя с грязной порнографической стряпней.