А еще прорезался г-н Толмачев. И у него оказалась парочка вакансий в рукаве.
Когда ты видишь, что востребован, это чрезвычайно бодрит. Настолько, что я вошла в кураж. И решила поприкалываться над шефом. А именно-заявить ему о своем желании получать прибавку к ЗП. Нет, это ровным счетом ничего не меняет-я буду уходить от него. Теперь, побывав то тут, то там, я понимаю, что назад дороги нет, потому что позади-болото. Может, именно мысль о том, что я здесь не останусь, придала мне дополнительную храбрость.
– Что? Зарплата? Повышение? В связи с чем? – скривив губы, поинтересовался он. – У тебя что, объем увеличился?
– Нет, – сказала я. – Мир вокруг изменился.
А что? Он вполне мог это не заметить.
– Это как? – нахмурился шеф.
– Элементарно, – ответила я. – Зарплата, которую я сейчас получаю, была установлена три года назад. Сейчас та же работа стоит дороже. Инфляция и все такое. Ты не думал об этом?
– В мире кризис, – буркнул он.
– Болтовня, – ответила я. – И ты это знаешь.
Он молчал, набычившись.
– Тем более что другим ты зарплату повышал, – сказала я. – И не единожды.
– Но они-то доход приносят, – буркнул он.
Ага, старая песня. Слышали-знаем.
– А я его собираю в кучу, считаю и слежу за тем, чтобы с этого заработанного дохода ты не очень много денег заплатил в бюджет. Или нет?
Он скривился:
– Ой, оставь. Можно подумать, это так трудно. Возьму любую девочку, и через пару месяцев она будет делать то же самое.
Ну, круто. Вот я и получила ответ на вопрос: а что я для него? Ничего. И никто.
Нет, я вообще-то не считаю себя незаменимой личностью. Я, конечно, беспредельно умна, изрядно сообразительна и неплохо образована, но мне вполне можно найти замену. Как любому из нас.
Дело-то не в этом. Просто я здесь с первого дня существования компании. И это для него-пустой звук. Неужели, чтобы удержать бизнес на плаву, надо так опошлиться? Неужели все, кто заводит свое дело, рано или поздно превращаются в…?
А может, это просто у меня наивный взгляд на окружающих? Вижу их всегда лучше, чем они есть на самом деле? Ну, вижу. Что тут спорить? Вопрос в другом: это хорошо или плохо?
20 мая, среда. Пошла на собеседование. Все вроде ничего было, пока не пришел гендир. Отчего-то мне показалось, что он смотрит на меня с отвращением.
Так и было. О чем мне сообщила эйчар, когда мы уже прощались. Сама бы она, конечно, не раскололась, но я вытащила из нее правду-матку.
– Поймите, – проникновенно сказала я, – уже набойки стесала, мотаясь по собеседованиям. Не хотелось бы лишних иллюзий. Есть у меня шансы или как?
На самом деле они мне не очень понравились. Но важно дойти до победного конца, а отказаться никогда не поздно. Так что я делала вид, что все это меня жутко интересует. А поскольку вид мой всегда вызывает доверие (по до сих пор неизвестной мне причине), то дамочка кочевряжиться не стала и выдала мне страшную тайну.
– Он терпеть не может блондинок, – сказала она. – Считает их клиническими дурами.
Кретин. Жертва СМИ. Интересно было бы посмотреть в глаза тому, кто первый пустил эту утку по миру.
А вот я лично очень довольна, что родилась блондинкой. Другой я себя не ощущаю. Пробовала однажды краситься в рыжий. Прикольно. Но-не я. Так что извините.
Хотя-дискриминация. Может, в Страсбургский суд по правам человека подать? Почему-то мне очень хочется в Страсбургский суд хоть однажды, хоть одним глазком. Почему-то мне кажется, что там ужасно интересно.
22 мая, пятница. Сегодня прямо спозаранку позвонила Кэт и спросила:
– Была на «Одноклассниках»?
– Нет, – ответила я, – ты же знаешь, я их не люблю.
– Любовь тут ни при чем, – сказала Кэт. – Там Селезень тусится во всей своей красе. Хвастается тем, как прекрасна теперь ее жизнь. И фотки выложила-зашибись. Я и «лексус». Я и Мальдивы. Я и пентхаус…
– У Селезня пентхаус? – перебила я ее, ошеломленная.
– Ну, по-моему, это корпоративный пентхаус где-то в Лондоне, – поморщилась Кэт, – где Селезень была по каким-то своим корпоративным делам. Суть не в этом. На фоне Селезня все остальные со своими достижениями, о которых еще вчера они думали, что они о-го-го, выглядят не просто бледно, а бледнее бледного.
– Да-а, – протянула я. – Селезень берет реванш за годы унижений, ведь ей одна наша манера растягивать слова наверняка казалась унижением, потому что она так этому и не научилась.
– Сейчас, наверное, уже умеет. Может, даже брала уроки у логопеда. – Кэт подумала и добавила:-Не хочешь с ней контактнуть? Она ж тебе послужила образцом.