Я сжал и разжал кулаки. Моя душа еще кочует. Иногда она замирает в руках, после чего несется в сердце. Хотя с моими видениями она чаще всего обретается в районе пяток. В голову она не заглядывает вовсе. Оно и понятно, с учебой, хотя скорее с учителями, я не в ладах. Может, я бы и учился лучше, но мне просто-напросто скучно, да и появляюсь я в школе довольно редко. Зачем что-то делать, если твои заслуги не оценят, процесс не доставляет тебе удовольствия, а полученное от него тебе ко всем чертям не сдалось? Вот и я подумал так же, что мне оно не надо. Учусь для себя и хватит. Когда мне что-то понадобиться, то я быстро подтяну нужный мне предмет. Благо на память я не жалуюсь. Пожалуй, это и есть мое главное, если не единственное достоинство.
Я досконально помню практически все события, а чтобы что-то выучить мне достаточно только один раз пробежаться глазами. Допустим, я до сих пор могу выудить из памяти учебник по музыке для третьего класса со всеми его надписями на полях и пятнами от пальцев, или игрушку, что мне клали в кроватку, когда мне было пару месяцев от роду. Это был потрепанный жизнью, а после и мною рыжий лис, покрытый настоящим мехом. Еще у него были забавные штанишки. Лис был залюблен до дыр, после чего исчез. Скорее всего, это страшилище выкинула мать, чтобы не пугать сестренку, которая младше меня на два года. Ага, не портить ее ранимую психику, ведь с этим она прекрасно справится и сама. А лиса мне было жаль. Классная была игрушка.
Но зато чуть позже мне подарили живую кошку. Если быть точнее, то это был один из немногих подарков отца, который в последний раз вовремя вспомнил о моем дне рождения. Мне было семь, и я был безумно счастлив. Хотя сейчас могу с уверенностью сказать, что котю отцу дал дед. Тот всегда заботился обо мне и понимал, что я буду гораздо радостнее, если получу корзинку с пушистым белым комком именно из рук этого человека.
Да, это было одним из лучших воспоминаний. В тот день я проснулся довольно рано и прислушался к сонному дому, наполненному тихим стуком ходиков. Чуть позже я осознал, что с ним переплетается звон посуды. Бабушка, как всегда готовила всем завтрак.
Вот ее завтраки я любил всем сердцем. Она пекла пышные оладушки, подавая их с теплым молоком и ароматным вареньем. Иногда она заваривала самовар. Куда девался этот монстр после ее пропажи, я понятия не имею. Возможно, дед от него избавился, как от лишнего напоминания о его утрате.
Когда же я спускался, то понял, что проснулись уже все, кроме меня, и сонным был не дом, а я. Даже мелкая уже что-то лопотала, воротя нос от какой-то натертой гадости, которую в нее пыталась запихнуть мать. Безуспешно, что тут еще сказать?
Леска всегда была упрямой. А уж когда она смогла ходить и говорить, то заставить ее что-то делать стало практически невозможно.
Отца и деда не было видно. Первый, как я думал опять ушел на работу, а вот отсутствие второго меня расстроило.
Даже всученные матерью краски и поздравления бабушки, расцеловавшей меня в обе щеки, не подняли мне настроение.
Но зря я переживал. Отсутствующие появились как раз к тому моменту, как бабушка дожарила оладьи и поставила блюдо на стол.
Дед потрепал меня по голове и дал пару петушков на палочке. Хорошее и вкусное лакомство, которое сейчас на вкус с теми и близко не стояло. Петушки теперь не на палочке, они чаще носят модную одежду и имеют свое непревзойденное мнение по любому вопросу.
Главным же стала корзинка в руках отца. Он как всегда пожелал мне побольше мозгов, и выбрать правильный ориентир в жизни. Работу, я полагаю. Однако я его уже не слушал. Все мое внимание приковала кроха, дремавшая на мягкой подушке. На шее у нее был повязан синий бант, казавшимся огромным по сравнению с ней. Котенок. Мой котенок! Именно то, о чем я мечтал.
Большинство детей просят собаку, я же всегда хотел кошку. Правда, я думал о рыжей или черной, но белая была даже лучше. Тем более у нее были разные глаза – один янтарный, а другой лазурный. Мое прекрасное чудо.
Сейчас она уже немолода, но я по-прежнему ее люблю и стараюсь баловать. А она в свою очередь всегда ждет меня, высматривая в окно. Увидев меня, она пулей несется к двери и замирает, как пес. А еще она способна приносить тапочки и давать лапу.