- Поздно уже как-то.
- А? Ты чего?
Эх, Тоша, Тоша. Упертый, целеустремленный, но порой настолько глупый. Или просто он никогда не думал ни о каких последствиях? С него станется.
- Если долго вглядываться в бездну, то…
- Бездна начнет вглядываться в тебя. Да-да, - отмахнулся он и зашагал вперед. – Владлен Константинович говорил это, прежде чем показать мне дневники.
- И тебя это не волнует? – вот дела…
- А должно? Я сам этого захотел, значит все в моих руках.
Смело и наивно.
- А ты все равно будь осторожнее, - повторил он. – Вид у тебя какой-то болезненный. Простыл что ли? Если хочешь, то давай сходим к Сохе в другой раз.
- Нет, нельзя, - я пошел за ним. Соха может сделать все что угодно. Существо может вынудить Ларса отпустить его или убить. – Я же сказал, что я в порядке. Просто не выспался.
- Еще бы, – добродушно протянул Тоша. Он успокоился. Да, и я сказал правду. Дело вовсе не в здоровье. Совсем не в нем.
Я обернулся через плечо.
Она стояла на прежнем месте, сложив руки в молитве.
Глава 6. Кайса и Кристал
Мы без помех добрались до нужной станции. Метро было совершенно обычным и крайне многолюдным. Стайки прохожих галдели подобно сорокам, не поделившим блестяшку. Привычно и даже мирно.
Все же днем гораздо спокойнее. Только я не знаю в чем именно причина этого затишья – в солнечном свете или в шуме. Люди, как рой, если отвлечься, то все звуки, издаваемые ими, сольются в единый гул. Он накрывает города волной, заставляя каждого приспосабливаться к полному отсутствию тишины. Наверное, именно поэтому человек, оставшийся один в квартире, тут же включает телевизор – ему не хватает шума, вселяющего чувство защищенности. Он отгоняет одиночество, в котором человек становится настороженным и напряженным, а значит и более восприимчивым. Любой лишний звук начинает пугать, а знакомые образы искажаются.
Так и стул с вещами может показаться монстром, а тени от веток когтистыми руками. И обычные шорохи… Например, та же капля воды, разбившаяся о поверхность ванны или шаги соседа сверху. Они ужасны в тишине. Но их не слышно за шумом.
И потому шум стал синонимом безопасности. Не слышу, значит отрицаю. Не слышу, значит, этого нет.
Но мне нравилась тишина. И я никогда не боялся темноты. Меня больше пугает свет. Если он начнет мигать, то они рядом.
Демоны, нежить, твари по ту сторону реальности.
С сомнением покосился на беззаботного Тошу. Он размахивал руками и шел вприпрыжку, обгоняя меня и замирая, когда понимал, что я слишком сильно отстал, чтобы я с ним поравнялся, и он смог поскакать дальше. Стрекозел какой-то, а не человек.
Вот и прохожие на него косятся. Взрослые качают головами и вздыхают, некоторые улыбаются, зато дети безизменно рады. Им это привычно. Они всегда носятся, как волчки, егозы, не способные усидеть на месте. Им все в новинку, все интересно, и хочется узнать и увидеть, как можно больше. Поэтому они и засыпают всех вопросами и бесчисленными почему.
Почему небо голубое, а трава зеленая? Почему вода в море соленая? Почему в холодильнике холодно? Почему Луна не падает на Землю? Почему люди умирают?
Я прикусил губу. Умирают.
Поезд. Верочка. Кровь. Я никому не скажу...
Вздрогнул, отгоняя непрошеные мысли и возвращаясь к фигуре друга.
Так вот Тоша был так же любопытен, как дети. Ему хотелось узнать как можно больше нового. Он часто расспрашивает меня и деда, да и в школе постоянно тянет руку, чтобы вылить на учителя поток своих вопросов. Ему все равно, что скажут другие, главное, что ему нужны ответы.
Из-за этого неконтролируемого желания, многие учителя стараются его вовсе не трогать или поскорее чем-то занять. Пусть уж что-нибудь разбирает, а не достает их.
Но и в этой схеме есть исключения – преподаватель немецкого и физкультурник.
Первая - компактная старушка в огромных круглых очках, похожая на пережившую ни один век Тортиллу. Правда, стоит заметить, что чувство стиля ей не занимать. Она всегда аккуратно одета и неизменно педантична. Впрочем, она говорит, что это свойственно всему ее народу. Она немка. В Германии прожила почти до тридцати лет, потом покаталась по старой Европе, рванула в Америку, увидела карнавал в Бразилии, после приехала обратно домой, но мысленно так и не вернулась оттуда, поселив в сердце горячую страсть, что и подвела ее. Но как эта барышня оказалась в Росси? Если честно, то я вообще не понимаю, чем эта страна купила ее свободолюбивую душу, но факт остается фактом - она здесь. Хотя поговаривают, что виной всему любовь к одному русскому, за которым она и рванула, позабыв о южных странах, накале эмоций и ярких красках. Что же было дальше история умалчивает – старушка отказывается колоться, играя в партизана. Зато с удовольствием говорит о других своих пристрастиях. Так ей очень нравятся архитектура и городские легенды. Это они и обсуждает с Тошей. Он в восторге от ее рассказов и даже конспектирует их в специальный дневник. Плюс он пытается выучить язык, а то, что старушка постоянно переходит на немецкий, когда проваливается в воспоминания, является хорошим стимулом.