- Да, - согласно кивнул он. – Дед не очень любил говорить об этих снимках. Только ближе к старости рассказал по мелочи. Поэтому мне только приходится догадываться, что он из себя представлял. И чем занимался.
- Многим. Языки учил, в школе преподавал, гольфом вроде как занимался.
- Но это уже ближе к сорока.
- Пожалуй, - смысл отпираться? Нормальная, в человеческом понимании, жизнь началась у нас уже после того снимка. Тогда, когда мы отдалились и постарались забыть обо всем. Только я помню.
Помню, как делалось каждое фото. Люди, звери, архитектура и другое. Хотя вряд ли оно вошло в семейный альбом. Марта, его жена, ничего не знала. Он скрывал от нее свою настоящую жизнь. Вообще, не думаю, что он ее любил. Другое дело Вера. Вот ей бы он отдал и руку, и сердце, и душу. Но… Не срослось.
- И многие фотографии мне непонятны. Особенно подписи к ним. Они…
- Странные, - подсказал я. Он еще другие не видел. А если бы мы показали ему нашу лабораторию? Боюсь, что он бы поседел раньше срока. Пожалуй, не стоит. Пусть подольше побудет юнцом. У него есть выбор, нам его не дали.
Собака, вымыв мне пол языком, мирно свернулась у ног парнишки. Грета тоже так делала, когда все было хорошо. Значит, можно не беспокоиться. По крайне мере пока. А там кто его знает.
- Да, - он напряженно закусил губу. Черт. Я в нем до сих пор вижу своего друга. Похоже, что скучаю. А на похороны прийти не смог. Никто из нас. И кто теперь сможет сказать, что мы когда-то были неразлучны? Готовы отдать жизнь друг за друга. Я не могу. – Особенно последняя. Вас было восемь, да? Семеро в кадре и один фотограф. Там еще на фоне такая вывеска странная.
- Девять, - я покачал головой, отложив чай. – Изначально нас было девять.
- А что с ним случилось?
Я помрачнел. Это явно не то, что я хотел вспоминать. Парнишка все прекрасно понял и задал другой вопрос:
- Вы занимались оккультизмом? Вызывали всяких духов и демонов? И… как?
Явно ведь не верит. В чем же тогда его интерес?
- Любопытно.
- А светлых пробовали? Или на них какой-то запрет?
- Не отвечают. Бог на связь ни разу не выходил. С ним обычно общаются уже сидя в палате с мягкими стенами. Под присмотром.
Эксперименты зачастую проваливаются. Психиатры же не верят в то, что не могут доказать.
- А вы сами то, что думали? Зачем? И вообще… - он резко выдохнул. – Александр Михайлович, не могли бы вы мне рассказать побольше? Я хочу знать. Я должен знать! Мне так кажется…
Это была случайность или он следил за мной? Пытался подловить? Случайность или нет?
Сложно сказать.
- Мог бы. Но не сегодня. Что-то я слишком устал, - я старательно обмяк в кресле. Стар стал и немощен. Да. Именно так. Стар. Теперь мне многое можно.
- Обещаете?
Кивнул. Почему бы и нет? Вполне возможно, что завтра я не открою глаза.
- Тогда я буду ждать. Вы только это, живите. А то, что-то странное. Дед, когда я его спросил, тоже отложил на потом, но…
Умер. Я понял его и без слов. А это был мой план. Ну что ж. Придется выбрать другой. Тут уже на мой выбор.
- Доживу, - холодная улыбка. Но она тут же спала. А сам ли мой друг отошел в мир иной? Или наши знакомцы помогли? Хотя… Он же гораздо раньше отказался от нашего дела. Сразу же после снимка. На нем нас не семь, а восемь. Тот и тогда был с нами. Именно поэтому я еще продолжал заниматься ремеслом. Искал. Надеялся.
Правда, бесполезно. Ничего так и не нашел. В итоге сдался и забросил. Теперь и вспоминать как-то страшно. Снимки запрятал в самую глубь. А тут вот. Напомнили.
Но все же что-то не дает мне покоя.
- Доживу, - повторил вновь, закрывая дверь. Рано мне еще на вечный покой. Рано.
Два оборота, насыпать на пороге соль… Я хмыкнул, резко перекрестив дверь. Что-то меняется, а что-то вечно.
Прислушался. Вот парнишка спустился, открыл входную дверь, запустил пса… Он дома.
Я выдохнул и вошел в комнату. Сел за массивный письменный стол и невольно потянулся к нижнему ящику. Тут же отдернул себя. Нет, нет… Только не снова. Я же не хочу возвращаться. Я обещал. И не один раз. Сколько? Сколько я клялся, что завязал? Охотников больше не существует. Но я? Я есть. Возможно, что только я. С того снимка уже сколько минуло? Тридцать? Сорок? Я потерялся в годах.