- Слышишь, Агриэль, я сам все уничтожил.
Он не отвечает. Ну и пусть.
- Сам виноват. Нужно было остановиться тогда.
Тишина.
- Или еще раньше. Да. В двухтысячном году. Не знакомиться с Тошей, забыть о дневниках деда. Ну, или хотя бы тогда, на квартире Сохи, сказать, что мы не команда. Вылить на них всю правду, чтобы меня прогнали. Нет же. Черт, почувствовал себя счастливым, важным и нужным. Идиот. Знакомство со мной для них равносильно лезвию в леденце. Может и есть что-то хорошее, но оно вот-вот вспорет язык или глотку.
Он так и не придет, да? Ну и пусть. Пусть тоже валит ко всем… Чуть не сказал демонам. Ко всем пресвятым его. Ко всем. Интересно, встретит ли он там свою?
Смеюсь. Меня там явно не ждут. Да и нигде больше. Все же после смерти я исчезну, словно меня никогда и не было. Но пока у меня есть память и цель.
Смех становится гомерическим хохотом.
Не останется даже лужицы.
***
2000 год
Квартира Сохи.
Ларс еще раз огляделся и приоткрыл дверь в комнату, которую отвел для своей коллекции. В ней нет окон. Точнее одно раньше было, но прежний хозяин его замуровал.
С ним тоже странная история, как Соха слышал от соседей. Жил здесь мужчина – красивый, статный, будто принц с картинки. «Он был таким, точно пришел из тех историй про рыцарей и королей», - вздыхали женщины. Каждая хотела с ним быть, но он никого не подпускал к себе. Тут бы уже подумать, что с ним что-то не так, но была у него совсем другая проблема. Над его головой был венок черного вдовца, невидимый и беспощадный.
Женат этот мужчина был раз пять, а просто встречался и того больше. Разводы? Ни одного. Каждая жена отправлялась на тот свет раньше, чем они праздновали год семейной жизни. Несчастные случаи, ничего такого… Девушки же его, не обремененные кольцами, не доживали до второго года отношений. Было ли это совпадением или нет, но все женщины, которых он любил, умирали.
Так он закрылся ото всех и потихоньку начал сходить с ума. Скупал непонятные книги, таскал в дом всякий мусор, заколачивал окна… Одно вон даже замуровал. Становился все бледнее и потеряннее.
«Он точно выпал из этого мира». «Жалко его». «Исхудал, точно мумия ходит».
Соседи хотели помочь, но ничего не могли поделать. В итоге брат этого мужчины отправил его в психбольницу, а квартиру решил продать. Видимо решил, что родственничек никогда не выздоровеет.
Когда же вскрыли квартиру, то обнаружили непонятные приборы, рукописные книги на неизвестном языке и исписанные стены в комнате с замурованным окном. Все они были разрисованы от пола до потолка полотнами текста, символами и набросками разных тварей. Самым часто повторяемым оказался вендиго – голод.
Кто такое купит? И тут нарисовался Ларс.
Да, стены так и остались исписанными. Мы пытались понять, что желал запечатлеть вдовец, но до сих пор не смогли все разобрать. Но даже тех крох было достаточно, чтобы понять, что он может быть вовсе не психически больным, а таким же, как мы. Он явно видел существ. Вопрос лишь в том – наяву или в своем бреду.
Жаль книги не достались Ларсу. Их, скорее всего, продали, все же, как говорит Соха, в них были дивные иллюстрации тварей. Фейри, вендиго, русалки… Получается, как дневники моего деда. Да уж. Иногда правду считают сумасшествием.
Хотелось бы пообщаться с этим человеком, но это нереально. Остается только размышлять и читать его тексты.
Соха сначала пропустил меня, чтобы я вместе с ним загородил клетку, затем проскользнул сам. Мы встали, повернувшись лицом к двери и стали ждать, пока войдут остальные. Последним оказался Тоша, он же закрыл дверь, точно отрезав нас от всего внешнего мира. Тихий щелчок затвора и здравствуй иной мир, мир по ту сторону грани, тот, что виден на периферии нашего глаза.
Комнату озаряло призрачное свечение от цветка и существа за нашими спинами. Мне хотелось смотреть на него, и в тоже время я не желал поворачиваться.
Молчим.
- Ну? – не выдержал Тоша, всматриваясь в просветы между нами. – Что там? – он огляделся. Зеркала занавешены, все свечи потушены. Мы так и не стали никого вызывать, но теперь нас больше и можно будет попробовать. Придет кто или нет – неизвестно, но точно будет весело.
В детстве видел, как ребятня пыталась призвать Пиковую даму, Баку – пожирателя снов, гномов-сладкоежек. Никогда не участвовал. Я видел больше, чем они могли представить.