— Плюс многие монстры способны эволюционировать, мимикрировать, менять облики, подстраиваться, – важно кивнул Тоша, будто изображая профессора, выступающего перед полной аудиторией первокурсников.
Умничка, учит все, что читает в дневниках деда. Мне бы его целеустремлённость…
— Мы ничего не знаем об их природе. Все эти книги, – девушка кивнула на дневник, до сих пор лежащий открытым на диване, – лишь малая часть общего знания, но даже в них есть указания на правду. Вон та же Мара способна обернуться и призраком, и мерзкой старухой и красавицей.
— Красивое - не значит хорошее, – я перевернулся на спину и вытянул руки вверх, разведя пальцы. Гляжу в потолок, смотрю на тени. Время так быстро течет. Мне казалось, что у Ашраи мы не пробыли и получаса, но внутренние часы меня обманули. – Яркое и блестящее яблоко вполне может оказаться гнилым.
Гуляем по стенам, скучаем по другим мирам…
Тени хоть и не обладают внешними данными, защищали меня.
Все молчат. Ждут, что я еще что-то изреку? Мило. Крайне мило.
— Те же суккубы и инкубы, – загнул я один палец. – Они имеют привлекательную оболочку, источают феромоны, сводящие с ума, точно некто собрал в один флакон самые чудесные запахи, давая ощутить аромат райского сада. Они точно ангелы, но это далеко не так. Они хищники, медленно осушающие своих жертв. Они пьют жизненные соки, молодость, душу, оставляя после себя пустую оболочку, некогда бывшую человеком, - я скосил взгляд. Кристал закусила губу. Что? Встречалась с ними? Прекрасны, но как же жестоки!
Я теоретик, но я знаю о чудовищах довольно многое. А еще лучше я читаю людей.
Мы пересеклись взглядами, и она вздрогнула, нервно сжав кулаки. Опять эта просьба в глазах. Вначале Кристал показалась мне уверенной и сильной, но теперь это больше напоминает защитную маску. У нее явно много секретов, причиняющих ей боль. Это как язвы, гноящиеся раны, но не на коже, а на душе.
Тело возможно излечить, а вот душу гораздо сложнее, если вообще реально.
Понимающе кивнул. Мы еще не так хорошо знакомы, чтобы вскрывать бубоны друг друга. Да и вообще это делается искренне и спонтанно. Например, на кухне, когда другие разошлись спать, а вы встречаете рассвет, смотрите на дым завода, а на душе такая муть, что волей неволей ощущаешь эмоции другого, ведь они у вас сейчас одни. Или в поезде, со случайными людьми, когда некуда уйти, и точно знаешь, что никого из них больше не встретишь.
Хватаю за руку, хочу спасти. Сапфировые глаза, изуродованное лицо. Мертва!
— Феи, – злорадно улыбнувшись, продолжил я, заслужив благодарный взор от Кристал. Ей так противна та тема, раз она не обращает внимания на то, что я задел чувства ее сестренки? Я ведь ни о чем хорошем не думал, просто проверял… – Они очень часто злокозненны. Воруют, прячут вещи, запутывают волосы… А если увидеть их праздник, то они завлекут человека в свой круг и заставят танцевать до смерти.
— Русалки! – подключился Тоша, выставив перед собой пятерню, точно отгоняя мух. – Красотки с рыбьими хвостами, что топят людей.
— Юки-онна, снежная женщина, – добавил Ларс, но тут же поморщился, взглянув на сестру. – Ладно, баста. Бельчонок уже поняла, да?
— Да, братик, – грустно и совсем несогласно покивала она. Осталась при своем мнении, но не нашла аргументов, чтобы его подтвердить. Чую, добром это не выльется. – Красивое бывает опасно… – уныло и через силу.
— Умочка, – облегченно растянул губы Соха. Рано он радуется.
Он теперь себя считает главой семейства? Не ожидал, что он может быть таким. Ларс Заботливый! Боже, как это абсурдно звучит.
Но я это вижу. Сощурился.
— Ты ведешь себя сегодня, как чеширский кот, – поморщился Тоша. – Куда ты дел нашего привычного Сашу? Сожрал?
— Просто все сумасшедшие, а иначе было бы скучно, – потянулся я всем телом.
«А вот последнее скорее относится к тебе. Если что-то съедобно, то ты обязательно попробуешь», – подумал, но не сказал. Зачем лишний раз расстраивать? Каждый раз, когда ему тоскливо, он вспоминает Верочку и ему становится еще хуже. Доморощенный эмоциональный мазохист – если плохо, то добей себя печальными мыслями и заунывной музыкой, чтобы тебе стало еще хуже.
— Я вполне нормальный, - нахмурился Тоша.