— Самоубийцы – это одно, – Кайса строго глянула на брата. – Общение с ними редко бывает успешным. Они же…
Она поежилась. Да, самоубийцы меняются больше всего. Это их наказание, если так можно сказать.
Как писал дед, у самоубийц есть всего два пути – остаться здесь или пройти некой тропой, которая позволит им перейти в другой мир или даже больше. Однако тропа уже давно не хожена и поросла травой.
Почему-то вспоминается история о смерти и о том, для чего ей на самом деле коса. Она ведь не убивает, а просто сопровождает, точно добрый друг. Души бы без нее просто потерялись, им было бы страшно, а так есть та или тот, утверждать не буду, кто берет их за руку и отводит туда, где им положено быть. Самоубийц же никто не встречает. Они приехали раньше времени и тот, кто должен был их сопровождать, еще не пришел. Когда же смерть отправляется их встречать – никого уже нет. Душа разложилась или ушла.
— Я не вижу сам, – Тоша сжал губы. – У меня нет природного дара.
— Тогда зачем ты хочешь стать таким, как мы? – очнулась Кристал. Кажется, ей полегчало. – Это же мерзко. Точно душу облили нечистотами.
Вот оно как. Ей противен ее дар.
— Не все воспринимают это подобным образом, – я покачал головой. – Кто-то готов отдать все, чтобы один раз увидеть. Мельком замеченные облики, ощущения, явления… Человек инстинктивно жаждет познать правду. Я бы сказал, что это у него в крови. Нам хочется знать, что у чемодана есть двойное дно, а так же быть уверенными, что мы можем его открыть.
— Лучше и не скажешь, – хмыкнул Ларс.
— Я бы предпочла, чтобы дна не было вовсе, – девушка обняла Кайсу, точно плюшевого медвежонка, посадив перед собой. – Лучше бы не знать того, что розовые очки бьются.
— Они не могут существовать вечно, – заметил я. – Рано или поздно они треснут и разлетятся на осколки. И чем мы старше, тем будет больнее. Чем выше воздушный замок, тем страшнее с него падать.
Кайса закусила губу, Кристал промолчала. Каждый из них знает, что я прав, но пережитое не дает согласиться. Наши же чувства затмевают разум, не давая мыслить здраво. Их розовые очки уже разбились стеклами внутрь, расцарапав глаза и почему-то душу.
— Как знаешь, – выдавила из себя Кристал. Прикрыла один глаз и грустно улыбнулась.
Осколки уже не собрать. Они внутри нас и от них тошно.
— Эй, ребят, тут вообще-то я рассказываю, – деланно возмутился Тоша, и все вновь обратились к нему. Хочет делиться своими демонами – его право. – Вообще у меня все началось с того, что когда мне было восемь, у меня умерла подруга. Вначале она пропала, ее долго искали, но так и не нашли. Спустя пару лет похоронили пустой гробик, а позже отыскалось и тело, – Тоша нервно сглотнул.
Да. Я помню эту историю. Вначале, я думал, что это просто байка, чтобы заставить меня научить видеть, но теперь я знаю, что это правда. У каждого человека есть нечто, что травмировало его психику. Нет тех, кто предельно чист и счастлив. Наверное, так устроен наш мир, что каждому подсовывает стресс, чтобы мотивировать и заставить меняться.
— Наш сосед, пожилой уже мужчина, которому я помогал собирать яблоки и с которым ходил в лес за грибами, чтобы потом вместе пить чай и слушать истории из его жизни, держал ее в подвале, точно куклу, – голос Тоши задрожал. Он видел все собственными глазами. – Она была такой маленькой и хрупкой. Лежала, точно живая среди яблок, а на лице маска котика. Такая старая, деревянная. Жуткая. Может, когда-то она была милой, но эти трещины и облезшая краска сделали ее пугающей.
— Он ее убил? – ахнула Кайса. Такая впечатлительная. Да и Кристал далеко от нее не ушла. Ее пробил пот, а глаза расширились.
— Он утверждал, что нет, – Антон покачал головой. – Да и странно это было. К нему часто ходили люди и не видели трупа. Не было запаха разложения. Но вот труп нашли. Датой смерти установили тот же день, в который она пропала, но что интересно, она хорошо сохранилась, – жуткий смешок. Он не смог отпустить эту ситуацию, она засела так глубоко, что даже я не смог прочесть его чувства. – Старик утверждал, что из леса пришел монстр и забрал ее, чтобы сделать своей женой. Она часто плакала, и монстр отпускал ее поиграть по ночам. Она очень хотела пойти домой, но не могла. Ей было нельзя оставаться с людьми до утра и снимать маску. Ей она не нравилась, но монстр сказал, что без нее она не сможет продолжать играть. Естественно старику никто не поверил.