— Потом, — отмахнулся дед и вскоре вышел из квартиры, хлопнув дверью. Ключи так и остались висеть в замке.
Мы с Тошей переглянулись. Таким я его еще не видел.
Все больше вопросов и меньше ответов.
Глава11. Близнец
Некоторое время мы молча сидели за столом, не зная о чем думать. Это было слишком непонятно и вызывало смятение, доселе не знакомое при общении с дедом. Он всегда казался теплым и понимающим, сегодня же я впервые почувствовал некий холод.
Но такое ощущение, что мы как нельзя близко подошли к первопричине некоторых проблем. Ну, или нашли новые. Это с какой стороны посмотреть.
— О ком лучше не знать? – Антоша непонимающе посмотрел на меня. В руках он вертел кружку, словно не знал, куда деть руки.
— Ты думаешь, что у меня на все есть ответ? – зло фыркнул я. – Спешу разочаровать, нет. О нем ведь «лучше не знать», — передразнил и откинулся на спинку стула.
— Странно это все …
— Не спорю.
Снимок дед забрал с собой – он так и не разжал кулак.
Я вспомнил, как он его сжал, как дернулись уголки его губ и слегка затряслись руки. Возможно, что мне померещилось, но в глазах деда промелькнуло отчаяние.
— А ты кого видел? Ну, с похожим взглядом… — Тоша неопределенно кивнул, наконец-то поставив кружку. Запомнил. Чудесно.
Я вздохнул:
— В теневом метро повстречал безумного старика в лохмотьях, — я чуть прикрыл глаза, посмотрев на мир сквозь ресницы.
То был иссохший мужчина, взлохмаченный и очень грязный. Его тощие руки взывали к недоступным небесам, а бешенный взгляд метался от одного человека к другому. Периодически он заходился лающим кашлем и дрожал всем телом, подтягивая к груди разбитые колени и обхватывая босые ноги, обмотанные окровавленными бинтами.
Он что-то лопотал и вроде пытался петь, но никто не обращал на него внимания. Каждый проходил мимо, словно его не существовало.
Я вновь посмотрел на Тошу. Который тут же как-то поник после моих слов. Он явно ожидал чего-то интересного, но я совершенно не хотел рассказывать обо всем.
— Ааа, — протянул он. – Сумасшедший, — во всем его облике сквозило разочарование.
Я же усмехнулся:
— Если бы все было так просто. Взгляд у него бы точно такой, как на фото. Нечеловеческий и очень умный. Он… Совсем не подходил его облику.
Это были глаза не безумца. О нет, совершенно нет. Их я достаточно повидал. Это был взор расчетливого и все понимающего зверя, способного прочесть любого, как открытую книгу. Он точно знал одно – даже в самом пустом из самых пустых есть не одно дно. В каждом слове подтекст, в каждом взгляде тысяча мыслей. Он смотрит так, что раскрывает их все и достает на поверхность.
От него хотелось бежать без оглядки, и в тоже время это не представлялось возможным. Так кролик сидит перед удавом, а ребенок замирает перед несущимся на него автомобилем. Каждый понимает, чем это закончится, но никто не в силах уйти.
Так остается лишь страх, неподдельный ужас, граничащий с восхищением.
Мы с Тошей вновь погрузились в молчание.
Старик улыбался, а я все шел.
***
Спустя 20 с чем-то лет.
Я стоял перед открытым окном, чуть покачиваясь. Ветер заунывно гудел в трубах, плача, точно раненый зверь и приглашая убегать вместе с ним, туда, где нас не найдут. Он пах вереском и медом, дурманяще и отчаянно. Глаза щипало, словно я сейчас расплачусь. Однако вместо слез я бы почувствовал пепел. Он бы пролился дождем, выжигая белок, и на утро от меня ничего бы не осталось – только серые хлопья.
И ветер разнес бы мой прах над городом, который так и не узнает, что рядом бродит тот, кто страшнее любого кошмара.
Закашлялся.
Горло нещадно першило, точно его раздирало изнутри. Ребра болели от каждого движения. Кажется, у меня начался жар. По крайне мере тело горело и ломало, хотя я чувствовал, что замерзаю. Возможно, что холод шел изнутри, оттуда, где у нормальных людей разгорается пламя жизни. У некоторых там же и душа. Моя же у меня в голове и руках. Я ремесленник, но мое ремесло отличается от общепринятых. Я охотник, а моя добыча те, кто не существует по официальной версии.