Вот оно что… Без дара совсем ничего не получится, как бы не старался. А так… Один процент есть? Тогда остальное можно набрать усердием и старанием.
— Ты решаешь за нас? Почему?
— Понимаю, что совершил ошибку. Совсем забыл… — его голос практически сел.
— О чем? О чем ты забыл? – все же воскликнул я.
— О том, что он может прийти…
Связь оборвалась помехами. В трубке зашипело, точно кто-то включил старый телевизор или магнитофон, давно не ловящий сигнал.
Щелчки. Отголоски чужих разговоров. Или белый шум? Может мы слышим послания с того света. Сообщения от тех, кто соскучился по живым.
— Дед?
Щелчки. Видимо связь и правда пропала.
Я уже собрался положить трубку, как вместо номера на экране высветились странные символы с пиксельной лисьей маской.
— Что? – я непонимающе нахмурился. Что происходит? Это вообще возможно? Домашний телефон не способен на такие выкрутасы.
Встряхнул трубку. Помотал головой. Ничего так и не исчезло. Только стало ярче, точно под символами и изображением включили голубоватую подсветку.
— Вот я и нашел тебя, лисенок, — бархатистый голос, похожий на дорогое вино с медом.
Что? Откуда? Я вздрогнул от неожиданности, чуть не уронив телефон, который и являлся источником звука.
— Дед? Что происходит?! Это не смешно, – заметил я, хотя этот голос совсем не похож на его. Явно моложе. Да и вообще другой. Чужой, незнакомый. Такого я никогда не слышал.
Нахмурился.
Пиксельная маска крутится против часовой стрелки. Я смотрю на нее и не могу пошевелиться. Не способен оторвать взгляда. Так странно. Она становится все объёмнее, словно сейчас окажется у меня в руках.
— Я не он, — засмеялся неизвестный. И я это знаю. – Я тот, кому он задолжал. И я решил развлечься сам. Как же долго я ждал! Ах. Как долго! – порывисто воскликнул он.
Я же почувствовал дрожь по всему телу, точно меня посадили на электрический стул, Его голос отдавался у меня в голове и разлетался на сотни осколков. Мне почему-то было невероятно страшно. До тошноты, до исступления. До такой степени, что я не мог пошевелиться.
— Как жаль, что так вышло с той девочкой… — протянул он. – У нее было такое красивое имя – Агата. Доброе. И оно ей очень шло, — мечтательно проговорил он, но тут же опечалился. – Жаль. Она ничего не чувствовала даже тогда, когда я был рядом. Касался ее и спал подле нее точно верный пес. Сейчас она выросла. Совсем взрослая. Нет той нежности… Все же забирать нужно тогда, когда игрушка прекрасна. Когда мертвая принцесса похожа на чудесную бабочку, проткнутую иглой. Ей бы пошла изящная маска. Но… Я дал ей больше, а она отказалась. Я был с ней, был, как человек! А она все забыла… — удрученно вздохнул он. – Люди всегда забывают.
— Кто вы? – выдавил я. Маска стала объёмнее. Я чувствую на себе холодные руки. В них нет ничего, кроме жажды сломать.
Медленно, цепко, жестоко.
Я не игрушка! Нет. Нет… я не хочу.
Ты убил всех. Ты причина всех бед.
Маска крутится против часовой. Смотрю и не могу оторвать взгляда. А на периферии моего зрения стоит девушка в кроличьей маске и обнимает себя за плечи. Ее губы окровавлены, а руки точно из фарфора. Такие же белые и хрупкие. Если сейчас ее толкнуть, то она разобьется.
Что она делает здесь? Она не могла войти! Здесь есть Тень. Она оберегает меня. Оберегала. Всегда.
Сотни рук стучатся в окно. Их так и не пускают внутрь. Но девушка…
Она здесь. Она смотрит на меня с ненавистью и болью. Она плачет, но вместо слез пепел, оставляющий борозды на ее прекрасном лице. Волосы распущены и ниспадают волнами на плечи, с которых сползает белая сорочка с развязанным шнурком.
— Он знает все. От него ничего нельзя скрыть, — прошептала она, медленно и неестественно повернув голову. Каждое ее движение сопровождалось тихим пощелкиванием, точно она была заводной игрушкой. Вот сейчас она повернется, и я увижу ключ, торчащий из прорези на ее спине.
Шагнула ко мне. Щелчки.
Коснулась своей шеи и мучительно медленно провела вниз. От пальцев на ее теле появлялись кровоточащие следы и пепел. Одежда обугливалась и осыпалась серыми хлопьями.