Пациент, который не болен. Тот, кто пришел сюда по своей воле, чтобы отдохнуть от всего и ото всех. Он явно что-то должен знать. Ниточка зацепки стала плотнее и крепче. За нее теперь не страшно тянуть.
— Так что там с квартирой? Мм?
— Мы тоже можем видеть их, — Соха склонил голову и теперь смотрел исподлобья.
— Это мои проблемы? – вновь вскинул бровь Николай.
— Нет, — опешил Тоша. – Просто мы думали…
Так мы точно каши не сварим. Этот человек не прост. Ох, как не прост.
— Тот, о ком лучше не знать объявился, — коротко обронил я. – Маски… Кто-то вновь надевает их вместо лиц.
— Что? – вздрогнул Николай и воззрился на меня во все глаза, точно только что увидел. – Нет. Нет, этого не может быть. Он не мог. Он…
Его затрясло, и он обнял себя за плечи, чтобы хоть как-то унять дрожь.
— Так не должно быть…
— Коленька, тебе плохо? – всполошился врач, точно его пробудили ото сна. Он выпрямился и засуетился.
— Нет, Игорь Алексеевич, — Николай помотал головой, выставив перед собой руки. – Все отлично. Просто прекрасно. Оставьте нас наедине, — уперся в глаза доктора и щелкнул пальцами. Тот как-то весь обмяк и вышел из палаты, прикрыв за собой дверь.
Что это только что было? Мы переглянулись, но так и не нашли ответа. Никто из нас ничего подобного до этого не видел. Он же, по сути, может творить все, что душе угодно.
— Полезное умение, — заметил Николай. – Он не побеспокоит нас некоторое время. Потом поймет, что не должен был так делать и станет злиться.
— И что вы с ним сделали? – заинтересовался Ларс.
— Приказал, — пожал плечами Николай. – Ничего особенного. Легкое воздействие через астрал. Человек может не верить в чудовищ, нечисть, сам астрал, но все это вполне способно влиять на него.
— Так люди не осознанно подхватывают остаточные следы и чужие эмоции и чувства, — подхватил я.
— А так же болезни, — согласно кивнул пациент. – Мы можем что-то отрицать, но от этого ничего не перестанет существовать. Это так же глупо, как не верить в луну, потому что мы не можем ее потрогать. Но вы ведь пришли поговорить не об этом. Ведь не ради простой болтовни вы отвлекли меня от столь чудесного занятия, как рисование?
Я подошел чуть ближе и взглянул на лист бумаги, лежавший перед ним. Что то интересное?
С бумаги на меня смотрела девушка в кроличьей маске. Я чертыхнулся и невольно потянулся к ней, но тут же отдёрнул руку, точно обжегся.
— Вот ты, — он указал на меня. – Явно знаешь больше остальных.
Он говорил что-то еще, но я его не слушал. Смотрел на рисунок и не мог успокоить дыхание. Сердце билось чаще, будто собиралось вырваться из груди.
— Кто это? Кого вы нарисовали? – усилием воли выдавил я.
— Саш…? – Соха положил ладонь мне на плечо и обеспокоено заглянул в лицо. Тоша тоже смотрел на меня с тревогой.
— А, это? – вновь глянул на работу Николай так, словно впервые ее увидел. – Положили сюда не так давно девчонку – самоубийцу. Ходит, как призрак, носится со своей маской, как с писаной торбой. Вот только она уже давно не в своем теле. Она в свите того самого…— он понизил голос. – Того, о ком лучше не знать.
Подумал немного и добавил уже нормальным голосом:
— А ты собственно чего всполошился?
— Я видел ее… В теневом метро. И у себя дома, — мой голос дрогнул.
— Ничего не понимаю, — встряхнулся Николай. – Давайте выкладывайте по порядку, а то мы так долго это все будем мусолить. А мы тут не книгу пишем, чтобы витиевато разглагольствовать.
Я вздохнул. Как рассказать так, чтобы никоим образом не упомянуть Верочку?
Так, надо собраться с мыслями. Зажмурился на миг и выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
А тем временем рассказ начал Ларс. Все же так действительно правильно, ведь именно он поймал бескрылую Ашраи. Далее подхватил Тоша, пересказывая то, что с ним случилось, когда он жил в старом дом, и то, что он увидел из-за музыки фейри. Постепенно очередь дошла и до меня.
Как говориться начали за здравие, а закончили за упокой.
Я говорил, а перед глазами у меня вновь всплывал облик Верочки.