Получено задание взять контрольного пленного в районе Песчивы. Мы выходим в расположение второго батальона первого полка. Здесь нельзя окапываться — болото. Поэтому вместо землянок построены надземные сооружения (срубы не в землянке, а на поверхности) и замаскированы мхом. Подготовка к операции поручена командиру взвода Ивченко. Двое суток мы ведем наблюдение, а на третьи, с утра, выходим для окончательного уточнения огневых точек противника.
На открытой поляну недалеко от смолокурки, немец нас заметил и начал прочесывать это место пулеметным огнем. Пришлось залечь.
С наступлением сумерек продолжаем продвижение. Перед нами слева высокая гора, темный сосновый лес, а над лесом луна. Мы двигаемся гуськом. Недалеко от Песчивы ребята обнаруживают на снегу свежие следы немецких сапог и телефонный кабель. Гитлеровцы опередили нас. Как видно, сидят в засаде под смолокуркой и в ложбине. Между ними телефонный провод. Кто-то из наших бойцов перерезает провод, не понимая, что он срывает операцию: дает знать немцам, что мы здесь.
Ивченко просит у капитана Набатова группу бойцов, с тем чтобы обойти смолокурку и ударить с тыла по немецкой засаде. Он видит в этом единственный выход. Новый наш помкомроты Коростылев поддерживает намерения взводного и готов пойти вместе с Ивченко. Того же мнения и старший лейтенант Васильев. Но Набатов под влиянием Виноградова не соглашается на смелое предложение взводного и отдает по цепи приказ: занять оборону.
Мы окапываемся в глубоком снегу. Хруст снега, стук лопаток разносится в морозном воздухе. Наконец наступает тишина.
Капитан Набатов посылает неразлучных друзей Батракова и Зинченко к смолокурке, чтобы уточнить расположение немецкой засады. Мы всматриваемся вперед, вот-вот появятся наши товарищи. Но тут со стороны немцев полоснула очередь. Капитан Набатов дает команду «Огонь!» По цепи ропот: «Там же наши ребята! Немцев не видно, куда бить?» — «Отставить разговоры! Огонь!» — повторяется приказ.
— Почему не бьешь? — спрашивает меня Румянцев.
— Да у меня что-то с автоматом, — хитрю я, — видно, патроны в диске пошли на перекос…
— А ну давай я посмотрю! — Румянцев берет у меня диск, и я вижу, что он сам рад возможности не стрелять наугад, может в спину нашим разведчикам.
«Огонь!» — кричит Набатов. Немец дает плотный ответный огонь. Батраков с Зинченко в огневой зоне. Набатов и Виноградов, оставляя в беде двух своих бойцов, отходят с ротой, а наша группа с помкомротой и лейтенантом Ивченко прикрывает их отход.
Утром около смолокурки ребята нашли трупы Батракова и Зинченко. Они подорвали себя и группу немцев на противотанковых гранатах.
В роту прибыли представители особого отдела, следственные органы дивизии. Говорят, они выясняют обстоятельства трагической гибели Батракова и Зинченко.
Мы с Валентиной лежим в землянке, не смыкаем глаз. На душе скверно. Мы сами погубили своих товарищей. Ребята рассказывают, что Набатов и Виноградов всю вину взваливают на взводного Ивченко.
6-е марта.
Явилась Анна и сообщила, что политотдел и командование дивизии приглашают нас троих завтра на дивизионный вечер, посвященный женскому празднику. Честно говоря, нам не до праздника. Якова Ивченко отправили в штрафную роту, старшего лейтенанта Васильева — в 1350-й стрелковый полк. Рота лишилась лучших командиров взводов.
Анютка сначала думала остаться с нами из солидарности. Потом передумала. Отказаться от возможности потанцевать? Нет, она не в силах лишить себя такого удовольствия, даже ради своих боевых подруг.
Во взводе ребята ходят опустив глаза в пол. Нас переселили в деревню, в жилые дома. Мы опять все вместе.
Мы с Валентиной лежим на печи, а ребята за столом хмуро стучат костяшками домино.
7-е марта.
Анюта вернулась в роту вместе с секретарем-телефонисткой особого отдела дивизии Марусей-Магнит. Никто в дивизии не знает ее фамилии, зато всем известны ее давние позывные: «Я — Магнит!», «Я — Магнит!» Это накрепко пристало к Марусе. Магнит в белом полушубке и шапке, с мороза краснощекая. Под бурным натиском Магнита мы не можем устоять и уже через несколько минут едем к ней в гости.
Анна не зря в разведке. Она вчера узнала в штабе дивизии, что нас всех троих переводят в другие подразделения. Приказ из фронта: девушек отозвать из разведки. Беспокоятся, что мы можем попасть в лапы фашистов. Приказ фронта есть приказ. Значит, так надо! Но как обидно, как горько расставаться с боевыми друзьями!
8-е марта.
Сегодня последняя ночь нашей жизни в роте, которая стала нам родной. Завтра мы — Валя, Анюта и я — с утра отправляемся в отдел кадров дивизии.