Она резко повернулась и пошла в свою комнату.
— Мам, - начал оправдываться я медленно поспевая за ней, - но это же всего 5 тысяч? Ты ведь… п-пошутила?
Она повернулась и толкнула меня, при этом произнеся:
— ВОН!
Настоящее время, на улице.
Я наконец подошел к дому и дернул дверь квартиры. С улыбкой завалившись на кровать, я плавно закрыл глаза в предвкушении хорошего следующего дня. Завтра опять пойдем, поболтаем по душам как в старые времена!
— Наконец-то все налаживается, - сказал я сам себе, - неужели…
Примерно с такими мыслями мне и удалось заснуть на своем скрипучем диване.
Выспавшись, я посмотрел на часы. Потянулся, с улыбкой завалился на диванный матрац еще раз. Не хотелось никуда идти. Настроение было как никогда хорошим, я бы так и остался под одеялом. И конечно, весь балдеж прерывает чувство голода. Ну да, последний раз ел у Коли сосиску, и ту оставил недоеденной. Снова потянувшись, я громко мыча поперся на кухню. В холодильнике стояла банка корнишонов. «И то неплохо. – подумал я открывая емкость». Проснулся я хоть и выспавшимся, но на удивление рано – девять часов (встреча с Колей назначена на 12). Я присел на стул, чуть было не опрокинув его.
Двенадцать часов. Пора собираться. Как и в прошлый раз, взял я только ключи и что-то еще, то что первое на глаза попалось.
Между тем энтузиазм поубавился. Шел к Коле я более уныло, поскольку понимал, что скорее всего я ничего не найду нового. На этот раз уже он меня ждал минут пять точно. Когда я к нему подходил, Колян уже поднял руку в знак приветствия. Я ответил тем же жестом. Сунул руки в карманы куртейки и опустив голову подошел к Коле.
— Здорово.
— Привет. Ну че, пошли сразу, или, скажем, поболтаем? – приподняв бровь спросил я.
— Ну давай болтать. Главное, о чем?
— Ну, не знаю… о! Мы когда в том бункере были, и ты там на столе что-то рыл, смел какую-то рваную книжонку. Может, туда и заглянем?
— Да давай, я не против.
Мы пошли по старому пути в бункер. Дома, в которых вчера горел свет и плыли бурные разговоры, сейчас будто превратились в хлипкие убежища. Света в тех домах не виднелось – день был ясным. Грунтовка, что вела к бункеру, вчера вечером была привлекательной и в какой-то степени даже удобной, что нельзя сказать про сегодняшние ощущения.
Бункер на пустой равнине стоял перед нами. Колян прищурился.
— Мне одному кажется, что что-то изменилось? – повернувшись на меня сказал он.
— Ты че? Бункер как бункер.
— Ну ладно…
Иногда перебрасываясь словами, мы спустились. Колян сразу завалился на диван, который стал неповторимым и дизайнерским в каком-то смысле. Подранный и скрипучий, с торчащими во все стороны пружинами.
Я стал искать книжку. Не нашел.
— Че-то ты хреново ищешь. Дай-ка я. – сказал Коля
Перерыв все, он понял, что это не я плохо ищу, а книга эта пес знает где.
Он завалился на диван:
— Слышь, а может мы сначала отдохнем?
— Брат, у нас тут бухло. Когда мы будем в «в веселом состоянии души», нам будет не до рваных книжек.
— Это не аргумент. – сказал он, заваливаясь на бок.
— Тебе бы лишь бы ничего не делать, ей-богу.
Я повернулся и пошел в другой угол помещения.
— Да вон он! – я показал указательный палец в сторону темного угла.
— Ну вот, - Коля потянулся, - можно наконец отдохнуть!
— Тебе кто это сказал? Мы ж его еще не посмотрели.
Он потупился:
— Ты вот посидеть спокойно никогда не можешь. – глубоко вздохнув, он продолжил. – Лады, тащи сюда эту книжку.
Я побежал в угол. Ради красоты сдул пыль. Открыл первую страницу.
— Слышь, да это по ходу дневник того ученого.
— Ой, там эти ученые, эта физико-термохимиохерия, - черт его знает, что он сказал, - ой не, мне в институте этого хватило!
— Да ты ж на пары даже не ходил! Тебе откуда знать что это, устать после трех пар и еще потом дома заниматься. У тебя и на половину того не хватит!
— Ходил я на пары. Редко, правда, но ходил.
— Во-во! Редко! А я каждый день!
— Ты не разошелся ли? – предъявил наконец он. – Не надо тут из себя делать жертву!
— Никто тут из себя жертву не делает!
— Все, иди на хрен!
Он встал с дивана, специально задев меня прошел дальше, туда где мне казалось что была стена, он прошел. Видно – заходил в первый раз.
— Господи. – шепотом проговорил я, - Ну-як мудак. Выпить даже не смогу.
И я был прав – все бутылки с благородным тридцатилетним коньяком были у Коли. Ну во-первых он пил больше меня. Во-вторых те бутылки он припрятал пес знает где еще до взрыва. Коньяк настоялся нехило так. Угу. Теперь я могу только сидеть и читать этот поганый дневник.