Все это я сейчас же рассказала маме: я ей все рассказываю.
20 марта
Я преглупо вела себя сегодня вечером.
Я говорила шепотом с этим повесой и дала повод надеяться на такие вещи, которые никогда не могут исполниться. В обществе, – он нисколько не занимает меня; когда же мы остаемся вдвоем, он говорит мне о любви и браке. Он ревнив, и до бешенства ревнив. К кому? Ко всем. Я слушаю его речи с высоты моего холодного равнодушия и в то же время позволяю ему завладеть моей рукой. Я беру его руку, с почти материнским видом, и если он еще не совсем омрачен своей страстью, как он говорит, он должен видеть, что, отталкивая его своими словами, я в то же время удерживаю его взглядами.
И говоря ему, что я никогда не буду любить его, я его люблю, или, по крайней мере, веду себя так, как будто бы любила его. Я говорю ему всевозможные глупости. Другой был бы доволен, другой человек, постарше, а он разрывает салфетку, ломает две пары щипцов, прорывает холст. Все эти эволюции позволяют мне взять его за руку и сказать ему, что он сумасшедший.
Тогда он глядит на меня с дикой неподвижностью, и взгляд его черных глаз теряется в моих серых глазах. Я говорю ему без всякого смеха:
– Сделайте гримасу, – и он смеется, а я делаю вид, что недовольна.
– Значит, вы меня не любите?
– Нет.
– Я не должен надеяться?
– Боже мой! Да, всегда можно надеяться; надежда – в натуре человека, но что до меня, вы ничего от меня не добьетесь.
И так как я говорю это смеясь, он уходит до некоторой степени удовлетворенный.
27 марта
Вечером у нас были гости, между прочими и А.
Опять за роялем… «Я знаю, кто будет иметь у вас успех. Человек, который будет очень терпелив и будет гораздо меньше любить вас. Но вы, вы меня не любите!»
– Нет, – говорю я еще раз.
И наши лица были так близко одно от другого, что я удивляюсь, как не произошло «искры».
– Вот видите! – воскликнул он. – Что тут можно сделать, когда только один любит? Вы холодны, как снег, а я вас люблю.
– Вы меня любите?
– Нет, но это может прийти.
– Когда?
– Через шесть месяцев.
– О! Через шесть месяцев!.. Я вас люблю, я с ума схожу, а вы надо мной смеетесь.
– Да, действительно! Вы удивительно догадливы. Послушайте, если бы даже я и любила вас, это было бы все-таки чрезвычайно трудно устроить: я слишком молода, и потом еще различие религий.
– Ну! Я так и знал! Да ведь у меня тоже будут затруднения; вы думаете – нет?.. Вы не можете меня понять, потому что вы меня не любите. А если бы я предложил вам бежать со мной?
– Что за ужас!
– Постойте… Я вам этого не предлагаю. Это ужасно, я знаю, когда не любят. Но если бы вы любили меня, это не было бы для вас так ужасно.
– Не будем больше говорить об этом.
– Да я и не говорю. Я говорил бы вам об этом, если бы вы меня любили.
– Я не люблю вас.
Я не люблю его и в то же время позволяю говорить себе все эти вещи; что за нелепость!
Я предполагаю, что он говорил об этом своему отцу, но был принят неласково. Я не могу решиться; я не знаю условий, а ни за что в мире не согласилась бы я жить в чужой семье. Довольно мне и моей; что бы это было с чужими? Не правда ли – я полна рассудительности для моего возраста.
– Я всюду последую за вами, – сказал он как-то раз, прежде.
– Приезжайте в Ниццу, – сказала я ему сегодня.
Он молча опустил голову, и это служит для меня лишним подтверждением того, что он говорил со своим отцом.
Я совершенно ничего не понимаю. Я люблю – и не люблю.
30 марта
Сегодня, запершись на ключ одна в своей комнате, я должна обсудить серьезнейшую вещь.
Вот уже несколько дней – в положение мое закралась какая-то фальшь, и почему? Потому что Пьетро просил меня быть его женой, потому что я не отказала ему окончательно, потому что он говорил об этом со своими родителями, потому что с его родителями трудно сговориться об этом и потому что Висконти сказал следующее:
– Нужно знать, сударыня, где вы хотите выдать дочь свою замуж, – начал Висконти, наговорив похвал богатству и личности Пьетро.
– Право, у меня на этот счет нет никакого определенного понятия, – сказала мама, – и к тому же моя дочь так молода!
– Нет, сударыня, тут нужен решительный ответ. Хотите вы выдать ее замуж за границей или в России?
– Я предпочла бы за границей, потому что, мне кажется, она была бы счастливее за границей, так как здесь воспитана.
– Но нужно еще узнать, согласится ли вся ваша семья видеть ее замужем за католиком, а также, как взглянет она на то, что дети, родившиеся от этого брака, также будут крещены по католическому обряду.