С того момента как мы с Ниллом расстались, я не получила ни одного приглашения на вечеринку. Одинокая женщина не вызывает у людей желания залучить ее в компанию. Почему-то им неловко, словно у меня какая-нибудь мерзкая болезнь, а они об этом знают и не хотят иметь со мной ничего общего, но слишком хорошо воспитаны, чтобы просто прогнать меня и показывать пальцами.
Мне не звонят даже подружки приятелей Нилла, хотя мне казалось, что у нас сложились вполне дружеские отношения. Эти сучки просто отвернулись от меня! Наверняка ждут, пока Нилл приведет в компанию новую девицу. Я столкнулась с Роуз и Сарой на улице пару дней назад.
– Ой, нам обязательно нужно как-нибудь собраться, посидеть в каком-нибудь милом местечке и поболтать, – заявили они. Как-нибудь, где-нибудь – они даже не назвали место и время! Думаю, они избегают меня из опасения, что я начну задавать вопросы и им придется рассказать мне правду.
А в чем, интересно, состоит правда? Есть ли уже у Нилла другая девушка? Может, они сейчас где-нибудь на шикарном пляже попивают коктейли, а я тут в замшелом Дублине пытаюсь сохранить остатки собственного достоинства? Наверное, она ходит с ним на барбекю, держит его за руку и смеется его глупым шуткам. Интересно! Его мама в таком же восторге от их отношений, как была моя от перспективы нашей долгосрочной связи. Возможно, его новая подружка из Австралии и похожа на Эль Макферсон: роскошная, с длинными загорелыми ногами… И он покупает ей цветы… На мои деньги, между прочим! Мне просто дурно становится от этой мысли!
У меня кружится голова, и я бреду, едва поднимая нога, хотя мне бы надо шествовать гордо – ведь на мне новенькие розовые босоножки от Джимми Чу. И еще розовенький кардиган и бледно-голубые джинсы. Это-очень тщательно продуманный костюм, потому что я прочла в какой-то книге по психологии, что розовый цвет заставляет людей испытывать к вам симпатию. Но с Сильвией Сэвидж это не сработало. Может, она дальтоник?
И вот я бреду по дороге, глубоко погрузившись в свои безрадостные думы, и потому совершенно не замечаю большой черный «мерседес», который выруливает из-за угла. Скрип тормозов бьет по ушам, я поднимаю голову и вижу его. Пытаюсь убежать и спотыкаюсь. И я падаю, падаю лицом на асфальт. Удар – и тьма окутывает мой мозг.
Я пришла в себя, и сразу же поняла, что голова моя раскалывается от боли, а лицо горит и саднит, словно его располосовали ножом. Я понимаю, что меня везут в больницу, и это хорошо, но потом я смотрю на себя, лежащую на носилках, и вижу, что мои замечательные босоножки безнадежно испорчены! От одной отвалился каблук! Бог мой, они же совсем новые, и мне год придется брать сверхурочные, чтобы купить себе новую пару от Джимми Чу.
Меня кладут на кровать, и это чертовски удобная кровать. Комфорт и усталость оказываются крепким коктейлем, и меня неудержимо тянет в сон.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивает пожилая медсестра, прижимая что-то к моей пораненной щеке.
– Нормально все, – бормочу я, пытаясь справиться с головокружением. И я замечаю мужчину. Он стоит недалеко от кровати, и на нем шикарный темно-синий костюм. У него темные волосы, немного седеющие на висках, и голубые глаза – удивительно яркие. И глаза эти с тревогой смотрят на меня.
– Кто такой Джимми? – спрашивает он. Ух ты, какой шикарный английский акцент, С таким выговором он может работать диктором на канале Би-би-си. Или оказаться родственником королевской семьи.
– Джимми? – с недоумением переспрашиваю я. Откуда тут этот красивый мужик? И почему он задает мне странные вопросы? Может, это новый врач, работающий на авиакомпанию?
– Вы говорили о Джимми… Я не расслышал фамилию. Я могу ему позвонить, если хотите. Меня зовут Оливер Кейн, и мне жаль, но это я сбил вас машиной.
– Правда? Значит, вы тот парень из «мерседеса»?
– Это ваш молодой человек? – вмешалась сестра. – Если хотите, мы можем позвонить ему, чтобы он приехал.
– Нет, моего бывшего зовут Нилл. И я уж точно не хочу, чтобы вы ему звонили, И вообще он в Австралии, – Я села. О, как болит голова! – Спасибо, мне уже лучше, и думаю, я вполне могу пойти домой. А где мои туфли? – преодолев дурноту, спросила я.
И тут я увидела свои испорченные босоножки.
– Мои бедненькие Джимми Чу!
Сестра и хорошо одетый господин по имени Оливер Кейн переглянулись и засмеялись.
– Так это ваши босоножки! – дружно воскликнули они.
– Ну да, и они, между прочим, настоящие! Это не подделка, а подлинные Джимми Чу! Ах да, я поняла… вы думали, что я говорю о человеке, а я печалилась о босоножках.
– Давайте я вас куда-нибудь подвезу? – предложил голубоглазый господин. – Вы же не сможете пойти в такой обуви.
– Нет, спасибо, я доеду на такси, – заверила я его. – Со мной все нормально. А где тут ванная? Я хотела бы привести себя в порядок.
Вид собственной физиономии в зеркале ввергает меняв состояние шока. Я выгляжу как человек, сцепившийся с дикой кошкой. И судя по глубоким и саднящим царапинам, эту битву я тоже проиграла.
Я вернулась в комнату и жалобно протянула:
– Мое лицо… – и вдруг разревелась. День выдался чертовски неудачным! Вот нервы и не выдержали.
– Я дам вам больничный на неделю, – торопливо предложила сестра. – Понятно, что с таким лицом вы не можете выйти на работу.
– Это не поможет… меня и так отстранили на неделю… а можно мне больничный на две недели?
Я затаила дыхание. Такая просьба – большая наглость, но какого черта? Почему бы не попробовать извлечь из собственных несчастий хоть какую-то пользу? Я могла бы поехать куда-нибудь отдохнуть.
– Да ради Бога, – немедленно согласилась сестра. – Никаких проблем.
– А пока вы пишете, можно мне прилечь на полчасика? Я чувствую себя совершенно обессиленной. И спасибо вам огромное. – Я повернулась к мистеру Кейну и добавила:
– И вам тоже.
Мы пожали друг другу руки, и я ощутила прохладное прикосновение обручального кольца. Жалость какая! Хотя такой красавец и неженатый – для Ирландии это просто невозможно.
Когда я проснулась, шикарный мистер Кейн уже ушел. Сон освежил меня, и я чувствовала себя намного лучше, однако лицо все еще саднило.
После того как я умылась, сестра протянула мне мой больничный (ура!) и плотный белый конверт.
– Это что? – поинтересовалась я с некоторой опаской.
Вдруг мне придется заполнять кучу всяких бумажек, прежде чем они разрешат мне покинуть больницу? Мой выходной почти закончился, а я так толком ничего и не сделала. Даже в прачечную не сходила. И в магазин тоже, и пончиков не купила. Видите, какая у меня восхитительная и интересная жизнь? А ведь именно так я обычно провожу свои выходные. Ну, еще я иногда сажусь на 41-й автобус и отправляюсь в Свордс навестить родителей и помочь отцу ухаживать за садом.
– Мистеру Кейну пришлось уехать, – сказала сестра. – Срочная встреча, но он оставил вам деньги на такси.
– Это хорошо, – пробормотала я, открывая конверт. Из него посыпался каскад двадцатидолларовых купюр. Я ошалело уставилась на банкноты, усеявшие пол. – Должно быть, здесь какая-то ошибка. Он что, думает, что я в Лондоне живу? Столько денег! Да такси до центра будет стоить мне от силы двадцатку! Нелепость какая! Нужно вернуть ему деньги. Он оставил визитку или еще что-нибудь?
– Нет. – Сестра пожала плечами. – На вашем месте я взяла бы деньги с чистой совестью. Ведь он чуть не убил вас!
– Но ведь не убил же! – возразила я. – И вообще, он был очень добр.
– И симпатичный! – подмигнула вдруг сестра.