"Когда вы заплатите алименты на шестерых детей?"
Мопс глядит на меня с немым изумлением.
"Ну ладно, ладно, не шесть",- объясняю ему. - "На самом деле их двое или трое. Подумаешь, немного преувеличил".
Коллега нервно икает. Хлопаю себя по лбу и дописываю:
"P.S. Осетрина в мопсе".
Раскланявшись перед собачкой, поворачиваюсь к балкону...
20:09
Щелчок открываемого замка и голоса с той стороны двери возвращают мне разум. Торопливо шмыгаю на балкон, сдвинув уцелевшую гардину так, чтобы не было видно открытого окна. Выглядываю... от открывающейся картины возникает мелочное желание удариться головой о стенку. Возле подъезда неспешно прогуливаются две бабушки!
Путь отступления закрыт, и мне остается лишь слушать вопли, доносящиеся из спальни. Судя по крикам, сначала влюбленные голубки увидели разгром в спальне, а потом избранница должника увидела надпись на зеркале и началось:
"Щесть детей! Как ты мог?! "
Слабые попытки должника оправдаться с легкостью заглушались ее ультразвуком.
20:16
Идея!
Придумал, как нейтрализовать бабок. Конечно, опасно, вдруг не сработает, но в любом случае нужно поторопиться, пока должнику и его обоже не пришло в голову выглянуть за балкон.
Я раздеваюсь до белья, связываю одежду в узелок, привязываю его к руке, осторожно беру розу в зубы и, уже не таясь, вылезаю через балконное окно и спускаюсь по решетке на первом этаже. Тихий синхронный вздох и молчаливое охреневание свидетельствует о том, что бабки глубоко впечатлены. Сомневаюсь, что они запомнят мое лицо - максимум, романтично сжатую в зубах розу.
Молясь всем богам, чтобы во дворе не появился кто-нибудь менее впечатлительный, бросаюсь за гаражи...
22:35
Домой вернулся поздно. Долго отсиживался за гаражами, чтобы не засветиться перед бабульками в одежде, потом кружил на машине, потом еще искал дорогу домой. Сначала подумывал даже зайти к должнику, но потом понял, что для моих нервов это явно лишнее.
Вручил жене немного погрызенную белую розу. Та была очень рада, хотя и удивлялась, что я не забыл про годовщину нашей свадьбы, которая - как выяснилось - сегодня. В ответ на это я загадочно улыбался.
Хм, может, сегодня не все так плохо?..
Четверг.
10:34
На работе тишина, и я тоже тихо психую. Решил избавиться от улик. Как оказалось, единственная улика, от которой я реально могу избавиться - это записи в дневнике.
Надо выдернуть среду.
15:56
Выдернул три листа среды, хотел выкинуть, но не успел - коллеги отвлекли. Пол дня искал, куда засунул, пока листы не обнаружились среди писем, предназначенных на подпись Сан Санычу.
Причем обнаружил их сам Сан Саныч. Я две минуты бледнел и краснел под его очами, пока наконец не соврал, что записывал свои сны. Говорят, помогает избавиться от депрессии. Сан Саныч покачал головой, забрал листы и куда-то ушел.
Теперь меня точно уволят.
17:30
Сан Саныч вернулся, отдал мне листы и сказал, что переговорил с руководством и они решили отправить меня в отпуск. Потому, что два года без отдыха - это слишком, и если мне начали сниться подобные сны, это тревожный сигнал.
Тем более тот должник не далее как с утра добровольно оплатил все четыреста тысяч, и честь отдела спасена.
Пятница
18:55
Весь день работал в ударном режиме, потому, что с понедельника ухожу в отпуск. Мое начальство расщедрилось и предоставило целый месяц, жена кое-как, но уговорила свое на две недели, и мы взяли горящую путевку на теплое красное море. Вылет в четыре утра, а сейчас собираем вещи. Жена ищет второй купальник, а я размышляю, взять ли на отдых дневник. Наверно, все-таки не возьму...
...а вот интересно, о чем мог писать Топорков, когда работал в тюрьме?...