Гонкуров. Но в середине XIX века на Западе нелегко было сохранить
веру в будущее; для этого надо было находиться на значительно более
высоком уровне социально-философского мышления и стоять намного
ближе к передовым демократическим силам эпохи.
«Дневник» полон размышлений об искусстве. Гонкуры не оставили
никакого специального эстетического трактата, но «Дневник» с успехом
заменяет его. При этом записи, касающиеся искусства, говорят не только
об особенностях гонкуровской художественной системы, но и об опре
деленном типе эстетической мысли, характерном для их времени. Не раз
заявляют Гонкуры о своей безраздельной преданности искусству.
«Я убежден, — гласит одна из записей в «Дневнике», — что от сотворе
ния мира не было еще на земле двух других людей, подобных нам, —
людей, которые так всецело были бы захвачены, поглощены мыслью
и искусством... Книги, рисунки, гравюры — вот чем замыкается наша
жизнь, наш кругозор, ничего другого для нас не существует. Мы пере
листываем книги, рассматриваем картины — только этим мы и живем...
Ничто не способно отвлечь нас от этого, устремить к иному. Мы сво
бодны от тех страстей, которые заставляют человека покинуть библио
теку или музей, уйти от созерцания, раздумья, наслаждения мыслью,
линией» («Дневник», 19 февраля 1862 года).
Гонкуры причисляют себя, вместе с Флобером и Готье, к «отгоро-
женному лагерю» сторонников «искусства для искусства». Чтобы верно
оценить эти высказывания, следует иметь в виду, что иллюзорная по
существу идея «искусства для искусства» в разные времена играла раз
личную роль. В 50—60-е годы XIX века в творчестве ряда писателей и
поэтов — Флобера, Гонкуров, Леконта де Лиля и других — эта идея
имела антибуржуазную окраску. Официальные круги подозрительно от
носились к теории «независимого» искусства, которая обосновывала
право романиста говорить правду о буржуазном обществе, что неизбежно
оборачивалось разоблачением его уродств. Все писатели, придерживав
шиеся этой идеи, находились в разладе с действительностью. Но уже и в ту
пору в понятие «искусства для искусства» разными писателями вкла
дывалось неодинаковое содержание. Если для Флобера оно означало
24
право на независимость суждений и свободу критики, буржуазного
уклада жизни, то для Готье тот же принцип в значительной мере
служил оправданием социального равнодушия и был основой для эстет
ского культа пластической формы. Гонкуры занимают промежуточное
положение между Флобером и Готье: для них поклонение искусству
еще не означает утрату интереса к социальной жизни, но вместе с тем
они проявляют тенденцию рассматривать все явления действительности
главным образом в эстетическом плане, противопоставлять искусство
жизни и видеть красоту больше в искусственном, чем в природном,
естественном.
Из разрозненных высказываний в «Дневнике» складывается важная
для Гонкуров концепция «современного искусства». Гонкуры одними из
первых начали употреблять термин «современность» не во временном,
а в эстетическом смысле. Искусство, считают они, должно выражать
мироощущение человека в условиях развитой и уже стареющей цивили
зации, с ее убыстренными темпами, лихорадочной суетой, постоянным
беспокойством. Черты «современного» мироощущения Гонкуры находят
и у греческого писателя Лукиана, и в любимом ими искусстве XVIII века,
но особенно ярко оно выражено, по их мнению, в XIX веке. Человек
нового времени отличается обостренной чувствительностью, повышенной
нервной возбудимостью. В этих качествах Гонкуры видят нечто поло
жительное, считают их признаком душевной «утонченности». «Современ
ность» искусства Гонкуры понимают не как глубокое реалистическое
обобщение существенных сторон социальной действительности, их вре
мени, а как выражение «духа» XIX века, «горящего, измученного, кро
воточащего»; искусство само должно быть беспокойным, «трепещущим».
Стремление создавать «трепещущее» искусство отличает Гонкуров от
всех современных им крупных французских писателей, которые так или
иначе связывали объективность творчества с «бесстрастием» и холодно
стью. Объективная передача внешнего облика и душевного склада людей
своего века и при этом умение сохранить теплоту живого, запечатлеть