— А откуда я знаю, что ты не будешь втихаря пялиться на меня?
Эйлин поняла, что, коли Ниваль решил втянуть ее в игру, отделаться вертящимся на языке простым и коротким ответом ей не удастся. Она вздохнула, бросила оценивающий взгляд на него, прикрывшегося охапкой одежды, и монотонно выдала:
— С момента нашей первой встречи я живу надеждой когда-нибудь разглядеть, что ты там прячешь.
Ниваль рассмеялся.
— Ответ правильный. Ладно, я не жадный, смотри, только без обмороков.
Довольный тем, что заставил таки ее смешливо фыркнуть, Ниваль закрыл глаза, торжественно протянул руки с одеждой и стал слушать песню, стараясь не думать о том, как они по-дурацки выглядят, сидя нагишом у костра, зажмурившись, почесываясь и распевая похабщину. Ему пришло в голову, как было бы шикарно, если бы сейчас сюда завалился Касавир. Долго, наверное, стоял бы над хладным трупом начальника Девятки и гадал, чем это они тут занимались.
Касавир не появился, зато вши пропали — будто сквозь землю провалились. Встав спиной к Эйлин и, нехотя натягивая штаны, он пробормотал:
— С вами, людьми и гномами искусства, не соскучишься. Придумали бы какую-нибудь песню, чтобы от одежды грязь отваливалась и дырки зарастали. Я ради этого готов хоть по лесу побегать в чем мать родила.
Эйлин рассмеялась.
— Песня не получится. Песни действуют только на живых существ. Там идет сложный процесс преобразования звуковых колебаний в магические импульсы, чистая физика, как Лео говорит. А частоты, воздействующие на неживую материю, недоступны человеческому горлу. Но можно поэкспериментировать с особыми инструментами. Интересная идея.
— Дарю бесплатно.
Повернувшись к Нивалю, скептически разглядывавшему свою явно уставшую от этой жизни рубаху, Эйлин ахнула.
— Как ты похудел! Только что ребра не торчат. Живот прилип совсем. Штаны, как с чужого плеча.
— Да? — Он с некоторым удивлением осмотрел себя, проведя ладонью по груди и животу и попытавшись посмотреть на себя сзади. — В самом деле. Ничего, я быстро наберу. Неделя хорошего питания и ежедневных тренировок — и я в порядке. Ты на себя посмотри. Касавир тебя в постели не найдет.
— Молчи, похабник, — угрожающе произнесла Эйлин, показав ему кулак.
Нивал хохотнул и поднял с пола свой меч.
— Давно мы не тренировались. А? Устроим спарринг. Я без щита, тебе с двумя клинками — фора.
— Без нормальных доспехов? Ну, ты и псих! Согласна!
— Да я же пошутил! Пойдем-ка к Амадею, он что-нибудь придумает. А то я чувствую, если не занять тебя делом, ты всю ночь на мне срываться будешь. А так хоть польза, — он подмигнул ей, — глядишь, и побьешь меня на мечах.
Амадей тоже не спал, занимаясь на освещенной факелами тренировочной площадке. Раздевшись и убрав длинные волосы в хвост, он качал большой камень, как гирю. Жилы на шее и руках вздулись, а от тела и изо рта шел пар. Эйлин невольно залюбовалась его гордой осанкой и могучей фигурой — человеческой ее частью, ибо в лошадях не очень разбиралась. Он был похож телосложением на Касавира — такой же крепкий, ширококостный, мускулистый. Посмотрев на молчащего Ниваля, Эйлин чуть не хихикнула — уж очень красноречив был его взгляд, направленный на кентавра. Она легонько подтолкнула его и томно сказала вполголоса:
— Красавчик, да?
— Красиво, но… несколько вульгарно, ты не находишь? — В тон ей капризно ответил Ниваль.
Она поперхнулась и зареклась подкалывать его на эту тему.
Амадей с радостью согласился им помочь и отвел к броннику. В его хозяйстве нашлась пара подобранных где-то (или, может быть, с кого-то снятых — не спрашивать же) эльфийских кольчуг с подкольчужниками, отличного качества и в хорошем состоянии, которые он планировал перековать. Нивалю одна из них пришлась впору, а для Эйлин он обещал ее подогнать к утру. Для тренировочного боя ей были предложены кольчужная полукираса, какие носят лучницы кентавров, и наручи. Жена бронника, увидев, в каком состоянии одежда спасенных пленников, всплеснула руками и тут же пообещала для них «что-нибудь придумать».
Полуторачасовая тренировка пошла на пользу. Эйлин выпустила пар и успокоилась, дурные мысли окончательно покинули ее. Она уже жила завтрашним днем, дававшим надежду на встречу с любимым. Они оба устали и, наконец, почувствовали, что хотят спать. Заботливая Ника, жена Амадея, нагрела им пару ведер воды, чтобы можно было хотя бы ополоснуться. Потом, лежа в шатре на мягких шкурах и прокручивая в голове ход поединка, Эйлин мысленно похвалила себя. Нивалю, конечно, всегда удавалось нанести ей смертельный удар. Зато по количеству менее серьезных ранений она была лидером. Так что, дерись они по-настоящему, он, вполне возможно, истекал бы кровью, бился хуже, и не успел ее убить.