Но он ошибался. Все оказалось куда хуже, чем он думал. Реликвией Фрейи, хранившейся в саркофаге, оказалась тяжелая золотая чаша объемом в пару кварт. Она поставила чашу на крышку саркофага и долго любовалась, водя кончиками пальцев по узорчатой поверхности. Затем обернулась к Касавиру и возбужденно сказала:
— Скорее. Надо наполнить ее золотом и принести жертву. Я не могу больше ждать.
Для него это было как гром среди ясного неба. Он увидел на ее прекрасном лице то, чего никак не ожидал — судорожную усмешку и алчный блеск в расширившихся зрачках. Касавир сделал шаг назад и оглядел склеп, сверкавший роскошью, к которой мало кто мог бы остаться равнодушным.
— Фрейя… что происходит?
— Ну как же, — сказала она через плечо, продолжая любоваться своим трофеем, — эта чаша не простая. Это Жертвенная Чаша Вечной Молодости. Разве я не говорила тебе? Ты, должно быть, совсем меня не слушал. Мой дух не дарует свое покровительство просто так. Он очень алчен, как многие жители пустынь. Все эти богатства, скрывающиеся в песках, руинах, склепах, подземельях — они должны принадлежать ему. Но он не может достать их сам. Поэтому каждые 40 дней я наполняю Жертвенную Чашу Магии золотом и срезаю локон своих волос ритуальным ножом. Если я опоздаю принести жертву — он перестанет помогать мне. А теперь у меня есть еще одна чаша — Вечной Молодости. Я теперь смогу сохранять свой прекрасный облик вечно.
Она повернулась к нему с кокетливой улыбкой.
— Ты ведь хотел бы этого, правда?
Касавир смотрел на нее и отказывался верить своим ушам. Жертвы золотом, вечная молодость. Чушь собачья. И при чем здесь он?
— Зачем ты меня в это путаешь? — Хрипло произнес он. — Ты не говорила, что тебе нужно золото.
Она ласково посмотрела на него и мягко сказала:
— Ну конечно, нужно, глупый. И где я, по-твоему, должна его брать? В лавке, доставшейся мне от этого идиота, я сроду столько не заработаю. Хамсину нужно чистое золото, понимаешь? А в тех монетах, что в ходу сейчас, его не больше трех четвертей, а в некоторых городах и того меньше.
— Господи, о чем ты говоришь?! Ты сама себя слышишь?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Мне казалось, ты поймешь меня. Я ведь тоже равнодушна к золоту, как к источнику земных благ. Разве что совсем чуть-чуть. Я не собираюсь тратить это все, — она обвела взглядом склеп, — на безделушки и держать в сундуках.
— Какая разница?! — Возмутился Касавир. — Это ничем не лучше обычного грабежа. Я бы в жизни не стал в этом участвовать, будь я хоть трижды тебе обязан! К тому же, это просто опасно.
Ее взгляд стал холодным, а в нежном голосе появились металлические нотки.
— Не пытайся давить на меня. Я так долго мечтала об этом! Собрать воедино силу моих предков и обрести вечную молодость и красоту — надо быть дурой, чтобы отказаться от этого. И надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от такой женщины!
У Касавира мелькнула догадка. Он сглотнул.
— Твой друг…
Фрейя фыркнула.
— Был идиотом. Поначалу все было хорошо, и он прекрасно помогал мне в руинах Уотердипа. А потом… — она махнула рукой, — не хочу говорить об этом. Я бы предпочла поскорее закончить, взять столько золота, сколько ты сможешь унести и вернуться в Уотердип.
Касавир посмотрел не нее так, словно видел впервые. О чем это она? Она что, думает, что он теперь принадлежит ей? Что польстится на какие-то цацки, на ее ласки, и превратится в банального мародера?
— После того, что узнал?! — Воскликнул он. — Ты рассчитываешь, что я стану помогать тебе в этом грязном деле и останусь с тобой? С чего ты это взяла?!
Он вспомнил о ссоре с Иварром, и запоздалое раскаяние и злость на самого себя заставили его побагроветь от гнева.
— Ты в самом деле ведьма!
Он бросился к колдунье и схватил ее за горло.
— Постой, — хрипло взвизгнула она, — ты не все знаешь.
Касавир ослабил хватку, но не отпустил ее.
— Расслабься, тебя уже никто не ждет и не ищет. Ты свободен, понимаешь?
— Что ты сказала? — Яростно прошипел Касавир, снова сжимая ее горло.