В лагере Солы, впрочем, их положение было не таким уж отчаянным. Мост, построенный Нивалем, пришлось уничтожить. Перебраться сюда враги если и смогут, то не раньше, чем наведут новую переправу. А в дальнем бою, под прикрытием скал и деревьев, есть шанс ослабить противника и одержать верх. Хотелось на это надеяться. Хотя — кто знает, если таэры окажутся ловки и прыгучи, если маги смогут телепортироваться или летать, если за их спиной будет (и наверняка есть!) кто-то еще более могущественный… Было слишком много «если». Но такая ситуация в жизни всех троих складывалась не в первый раз.
То есть, их было, собственно, четверо. То есть, пятеро. Когда Сола вернулась, с ней была незабвенная мышь. Как же Эйлин обрадовалась! Мышь, кажется, тоже была рада ее видеть. Но еще больше она была рада видеть котел с остатками жаркого и лужицу вина из опрокинутой ею бутылки. Утолив голод и жажду, мышь, по обыкновению, упала на бок у очага и засопела.
— Надо ей какое-то имя дать, раз уж она с нами, — предложил Ниваль.
Эйлин задумалась.
— Обычно, имена дают по повадкам, по особым талантам.
— Не знаю как насчет особых талантов, но у нее есть привычка жрать все подряд в больших количествах и не дохнуть.
— Ну правильно, она же мышь.
— Так назови ее Мышь.
Эйлин скривилась.
— Очень оригинально.
— Зато коротко и ясно. Эй, Мышь!
Услышав во сне его голос, мышь всхрапнула и дернула выпачканной в вине лапкой. Ниваль победоносно посмотрел на Эйлин, и той не оставалось ничего другого, как сдаться, кисло улыбнувшись.
Утро подбиралось неспешно и словно нехотя, как это всегда бывает зимой. Было тихо и морозно. Небо — чистое, бледно-голубое, с редкими язычками перистых облаков. Река на спокойных участках подернулась тонким пузырчатым перволёдком. Еще недели две — и все ее попытки отстоять свободу будут напрасными. А в самые холодные дни января и живописные водопады превратятся в сплошные стены льда меж крутых заснеженных берегов. Лишь зелень сосен да серые камни будут разнообразить снежно-белый пейзаж. Но это не надолго. Зима в этих краях мягкая и короткая, и уже к исходу февраля лед не выдержит напора реки и она, радуясь долгожданной вольнице, закружит и понесет ненавистное ледяное крошево, чтобы сбросить его с высоких порогов и забыть до следующей зимы.
Разбойник еще до рассвета предупредил Солу о надвигающейся опасности. А, услышав по утру взрывы, шум срабатывающих ловушек и дикие вопли, друзья поняли, что не ошиблись. Как они и ожидали, маги не стали тратить драгоценных сил на снятие ловушек, а просто послали вперед таэров. Это стоило им четверти всех сил, но, кажется, их это нисколько не волновало. Они были уверены в своих силах или рассчитывали на чью-то помощь.
— Наверх! — Скомандовал Ниваль.
Они живо забрались на самую высокую точку острова, откуда хорошо просматривался берег. Ниваль присвистнул. Дюжина зверолюдей уже лежала с пробитыми дротиками головами, изъеденными кислотой и обожженными телами. Несколько попадали реку, оставив кровавые полосы и брызги мозга на острых камнях обрыва. «Бедняги, — подумала Эйлин. — Ни за что».
— Мясо, — вторя ее мыслям, тихо произнес Ниваль. — Нам на руку.
Она посмотрела на него. Холоден. Спокоен. Кажется, даже расслаблен. Рука свободно свисает, опираясь локтем о согнутое колено. Наблюдает, щуря глаза. Наверное, не раз за восьмилетнюю службу приходилось ему принимать решения, низводящие живых и разумных существ до уровня мяса. А вот она к этому так и не привыкла. «А Касавир мог бы так думать? Нет… он другой». Эйлин перевела взгляд на Солу, занявшую позу для стрельбы с колена под прикрытием большой сосны на валуне, о который Ниваль опирался ногой. Ей тоже, кажется, было совсем не жаль тех, кого втянули в эту ненужную им бойню. Она прислонилась к стволу и прицеливалась, оценивая зону обстрела. Цепкие глаза меткого стрелка блестят в предвкушении яростного боя, а верная, не знающая сомнений и пощады рука неумолимо сжимает рукоять лука. На щеках нетерпеливо играет яркий румянец. Здорово они сейчас смотрятся рядом, две такие похожие противоположности. Хоть картину пиши.
Однако, времени на глупости не было. Решив додумать эту мысль позже, если останется жива, Эйлин сосредоточилась на том, что происходило на берегу. А там дела шли довольно бойко. Маги заставили было таэров валить огромную сосну, но, поняв, что валить они ее будут до вечера, решили использовать волшебство, и постройка моста стала делом двадцати минут. Выйдя из-под прикрытия, они стали отличными мишенями. Поймав красноречивый взгляд Эйлин, Сола усмехнулась.