Ну вот, наконец, обнаглевшие участники торжества стали расходиться по домам. Ниваль командует отход в комнату охраны. Взглянув на валяющиеся кругом пожитки забывчивых гостей, Эйлин деловито заявила:
— Вы идите, я проверю, нет ли тут еще кого.
Все-таки, страсть к собиранию трофеев из нее ничем не выбьешь — ни почетной должностью капитана, ни влиянием Касавира. И вовсе это не мародерство, как он говорит, а обычная бережливость. «Не будь я такой бережливой, вы бы еще в Невервинтере ноги протянули». Эйлин вспомнила, как однажды они с Нишкой под покровом ночи вернулись в склады, зачищенные ими от разбойников, и преспокойно вынесли оттуда все, что считали своим по праву. На родную стражу чуть не напоролись. А что делать — ждать, когда Нашер расщедрится? Этого золота им всем хватило надолго, а Касавир, наконец, смог купить у Сэнда какой-то сворованный у лусканских магов букинистический раритет, который тот давно пытался ему сплавить. И после этого он будет нос воротить?
В помещении охраны Ниваль и выжившие стражники перевязывали раны, а спасенная дамочка самоотверженно путалась у них под ногами. Эйлин подошла к Нивалю.
— Помочь, сэр Ниваль?
— Если не трудно, затяни повязку на плече.
Пока Эйлин выполняла его просьбу, Ниваль произнес:
— Спасибо, капитан. Похоже, я обязан тебе жизнью.
Проверив повязку, Эйлин ответила с улыбкой:
— Ну, должна же я была узнать, зачем меня сюда вызвали. Или встреча с нежитью была частью вашей таинственной церемонии?
Ниваль стал серьезным.
— Нет, это была неприятная неожиданность. И она тем более неприятна, что лорд Нашер оказался отрезанным от нас в тронном зале. Охранный механизм сработал. У тебя, я смотрю, нет серьезных повреждений.
— Так, пустяки.
— Это хорошо. Значит, тебе придется пройти по тайному ходу в тронный зал. Этот ход был построен лордом Халуетом. Что тебя там ждет, я толком не знаю, но это что-то вроде испытания преданности Невервинтеру.
Эйлин возвела глаза к потолку.
— Боже, только не говорите, что ради этого все и затеяно. Вы же меня знаете. Я вас не трогаю, и вы меня не трогаете.
— Милая, — Ниваль ласково посмотрел на Эйлин, — я все знаю. И, твою, скажем так, лояльность я лично под сомнение не ставлю. Лорду Нашеру действительно нужна помощь. И другого способа, кроме как пройти через проход и открыть нам дверь, нет. Так что, поспеши. Вход должен быть где-то в коридоре, за старым гобеленом.
Эйлин вздохнула.
— Что бы вы без меня делали! Ладно, пойду, только водички попью. И учтите, оставляю вещи под вашу ответственность. А то знаю я вас.
«Господи, ну и воздух тут. Сдохнуть можно. Мастера Видла бы сюда. Он бы им сделал нормальную вентиляцию. Стены какие-то склизкие, на пол вообще смотреть не хочется, кажется, он шевелится». Подземелье было мерзким. Другого слова и не подберешь. Но, славу богу, имелся тусклый свет. Неожиданно на нее налетела стая импов — противных мелких тварей, норовящих оттяпать кусок свежего мяса с человеческого тела. Один из них умудрился прокусить кольчужный рукав шикарного доспеха, за что был немедленно приговорен к смерти. Отделавшись от импов, Эйлин безо всякого желания углубилась в вонючий коридор.
Через некоторое время перед ней выросла статуя. Обычная каменная статуя какого-то мужика о девяти пальцах на руках. Эйлин вспомнила, что это что-то вроде символа Невервинтера. Неожиданно статуя заговорила человеческим голосом. Это был шок. Такого она не видала даже в свои далекие двадцать лет, когда на пару с Бивилом медовухи напилась. «Сейчас бы мне мои двадцать лет и Западную Гавань… А как же тогда Касавир? А вообще интересно, если бы всего этого не случилось, Бивил когда-нибудь сделал бы мне предложение? Ладно, не отвлекаться. Что там про вопросы?» Каменный дядька поведал, что для того, чтобы благополучно пройти подземелье, ей нужно отметиться у семи таких же девятипалых статуй и ответить на семь вопросов об истории и политической системе города. Если ответит правильно — будет ей счастье в виде чести быть допущенной в усыпальницу Халуета. Если нет — пусть пеняет на себя. Почесав голову, Эйлин заверила статую, что готова к испытанию, и побрела дальше.