Даже родная мать не могла ее у себя приютить. Она совсем недавно вышла замуж, и ее муженек взял над ней полный контроль. Он ни за что на свете не позволил бы Яне и Кириллу проживать вместе с ними, ведь убежден - несмотря на все обстоятельства, дети должны жить отдельно от родителей. А мать Яны не может и не хочет ему перечить.
Стоит отметить, что невзирая на полное отсутствие ремонта и нормального обустройства, в квартире было относительно чисто и прибрано. Несмотря на адскую загруженность, Яна умудрялась, приходя с работы, заниматься уборкой. После чего, квартира хоть на долю процента выглядела лучше. Придя к ней в гости (ну, наверное, вам вряд ли бы захотелось), вы с большой вероятностью обратите внимание на обсыпающийся потолок или расхлябанные двери, но вы никогда не найдете здесь годовалый слой пыли на полке для обуви и не увидите в углах паутины. Яна убирается в квартире настолько, насколько это возможно.
Яна, как и всегда, смирилась с неизбежностью своего положения. Она спокойно села за стол. Женщина устремила взгляд в небольшое окно в деревянной оправе, выходящее на задний двор дома.
Снегопад все усиливался, и вскоре миниатюрные расписные снежинки превратились в крупные комья.
Яна прекрасно знала, благодаря кому она сейчас так живет. Она никогда не сможет забыть человека, причинившего ей столько страданий.
У нее в голове вдруг возникла абсолютно безумная идея. Словно чья-то невидимая рука со всей силы дала ей подзатыльника. Яна пошарила по карманам и достала свой старый кнопочный телефон.
Она противоречила сама себе. Разум говорил, что это совершенно никчемная затея, которая ни к чему не приведет. Этим поступком Яна лишь сильнее унизит себя в его глазах. Но душа разрывалась на части, изнемогая от обиды. Сердце было готово выпрыгнуть из груди.
В голове стучало: я должна это сделать.
Лихорадочно нажимая пальцами кнопки, женщина набрала ненавистный номер. Она поднесла телефон к уху. Послышались гудки. Первый. Второй. Третий…
Казалось, это будет длиться вечно.
Но в конце концов они оборвались.
- Ало, - послышался на другом конце провода басистый мужской голос.
Яна так сильно сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони.
Голос, который она узнает из тысячи. Голос, в который она беспамятно влюбилась, который когда-то боготворила, а теперь возненавидела всеми клетками тела.
- Ало, ты меня слышишь?
Яна молчала. Она не просто не могла говорить, ей было трудно даже дышать. Горький ком встал поперек горла. Ком разочарования и призрения, ненависти, отвращения, невыносимой боли предательства.
- Что ты от меня хочешь?
Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Внутри Яны полыхнуло пламя.
- Надеюсь, ты не забыл, что у тебя есть сын? – она была поражена тому, как у нее вообще получилось что-то сказать. Секунду назад Яна не могла даже пошевелить губами. – Антон, ты меня слышишь?
- Да, слышу, - Яна кожей ощутила его безразличие. – У меня пока нет денег.
- Нет денег? – женщина захлебывалась злобой и возмущением. – На своих шлюх у тебя всегда есть деньги, а на ребенка нет?
Яна чувствовала, что еще немного и она не выдержит. Бескрайние реки слез хлынут из ее глаз.
Антон был невозмутим. Яна слышала его спокойное размеренное дыхание и ей хотелось взвыть от досады.
- Я потом вышлю…
- Когда потом?
- Когда деньги появятся.
- Послушай меня! Кирилл – твой родной сын, ему всего пять лет. Ты обязан его обеспечивать. Я пашу без выходных, чтобы заработать на килограмм гребанных просроченных сосисок! Ты бессовестная тварь!
Яна сорвалась на крик. Ее буквально распирало от эмоций.
- Ты оставил меня одну, с маленьким ребенком. Ты же прекрасно знаешь, у меня нет никого, кто может мне помочь. Бессердечное чудовище.
- Да ты должна быть мне благодарна! – спокойствие Антона неожиданно сменилось гневом. – Я вытащил тебя с помойки, сделал своей женой. Я же не виноват, что тебя всю жизнь тянет обратно в грязь.
Яна вскинула брови от изумления. Такого она не ожидала даже от него. Ее губы задрожали, вот-вот и она расплачется.
- Гори в аду, сукин сын!
Яна положила трубку и кинула телефон на стол. Она больше не могла держать себя в руках. Ее силы были исчерпаны. Женщина разрыдалась. Глаза заволокла соленая пелена слез.
И ведь по-настоящему плохо было ни от предательства, ни от слепой любви к волку в овечьей шкуре, ни от пустого желудка и квартиры с ободранными стенами…
Хуже всего было от осознания сути. Антон был прав.
Вся ее жизнь – полное днище.
Глава 3.